– Тогда закройте глаза или глядите в другую сторону, – безымянныйсмутился. – Я со школьного театра стеснюсь зрителей.
Высокий купол, исчезающий в темноте прямо над ними, закручивал пространство в спираль, приводя пол и застывших на нем людей в движение, вращая земной шар – гигантского размера глобус в неведомых руках – вокруг собственной оси, пролегшей через церковь и тела уставших, мечтающих о покое мужчины и женщины. Лю покорно сомкнула глаза, боясь не выдержать центробежной силы, покинуть орбиту родной планеты… «Остановите Землю, я сойду…» Нет, только не сегодня, только не сейчас!
– «Знающий худшее смотрит в меня, как в ночь», – разнеслось в храмовой тишине.
– Мне кажется, это самое лучшее стихотворение для смерти… Наверное, я готов к ней. Почти готов… Вы поможете мне?
– Красивые слова, поэты прошлого понимали толк в одиночестве. Кто это?
– Я не помню. Очень долго пытался вспомнить, но память предала меня… У нас с ней в последнее время окончательно расстроились отношения.
У Летиции закололо в груди, острая боль пронзила сердце, девушка попыталась закричать, но не смогла, губы сковал паралич. Только слезы брызнули из-под закрытых глаз. Сердце… бешено колотящееся, ритмичной морзянкой посылающее ей отчаянные сигналы! Бедствия? Нет, что-то совершенно иное…
– Почему вы молчите? Вам не понравились…
– Как… как тебя зовут? – мучительный морок исчез, она вновь могла говорить.
– Я не знаю. Люк называет меня Солом, но мое ли это имя – не помню.
– Сол, – она попробовала странное имя на вкус. – Сол… Хорошее имя,
Названный Солом усмехнулся:
– Ты же богиня, подари мне настоящееимя.
Лю молчала. Приподнявшись на локтях, внимательно всматривалась в его серьезные, ждущие ответа глаза. И впервые в жизни дала имя своей боли, нежданно поразившей в самое сердце. Нежность… тупая сучка, бабская слабость и проклятье! Нежность – сладостная и необъяснимая. Как же глупо, невероятно глупо!
Она хотела бы обнять его, прижать к себе, защитить от жестокого мира, царящего за священными стенами, и от саморазрушающего себя, ищущего смерти, избавить от беспамятства, подарить всю свою лю…
Летиция откинулась на спину и, с вызовом глядя на вселенную, уместившуюся под старым церковным куполом, расхохоталась. Лю… подарить всю свою лю… Бог – настоящий Бог, обитающий здесь, – большой шутник! Лю…
Сол ждал. Не задавал никаких вопросов, просто терпеливо ждал.
– Я читала одну книгу – сказала Лю, просмеявшись, – очень-очень хорошую книгу, я узнаю в ней тебя… А может, и немного себя… Хочешь, я буду называть тебя Мастером?
Он, не задумываясь, покачал головой:
– Мне не нужно чужое имя. Подари мне мое, и я отправлюсь за тобой, куда пожелаешь.
Летиция прильнула губами к его уху и прошептала одно-единственное слово.
Несколько часов ушло на то, чтоб смастерить из скудных подручных материалов волокуши для двух новых пассажиров. На один снегоход все не помещались, особенно учитывая ослабленного Сола, не способного долго удерживать свое тело даже в сидячем положении.
Люку удалось убедить Сергея, что ночью путь безопаснее, обитающие на равнине снежные монстры охотятся только при свете солнца, в прочее время предпочитая отлеживаться в своих норах. Но так как основные заботы по доставке возросшего числа пассажиров легли на плечи военного – от хромого, раненого маркиза пользы было немного, а девушка от физического труда и вовсе уклонилась под предлогом заботы о лежачем больном, – Сергей, обматерив и прокляв все и вся, скомандовал отход только в предрассветные часы. Покидали церковь в большой спешке, бросив оставшиеся у путешественников продовольствие и воду.
Прицепленные к снегоходу волокуши не давали ему развить крейсерскуюскорость без опасности потерять живой груз, и военный
