К границе Свердловской области и Пермского края добираемся за полночь. Огромный покосившийся щит издевательски приветствует нас щербатым пожеланием счастливого пути. «Сч.с.ливого пу.и». Спасибо и на этом.
До поста остается несколько километров. Я хорошего помню его по довоенным поездкам: посреди голого поля стоят мачты освещения с камерами видеофиксации, чуть дальше сам гаишный «скворечник» в два этажа, рядом заправка и при ней довольно приличная забегаловка с неприличными ценами. Вот и вся обитель ментовского зла. А вокруг на несколько километров ничего, только леса да грунтовая дорога, пересекающая федералку и ведущая неизвестно куда. Кто может жить в такой глуши? Мутировавшие гайцы? Страшнее зверя не придумаешь.
Как я ни вглядывался в темноту, но пост заметил, только когда Зверь уткнулся в него своей мордой. В прямом смысле слова: свернул с дороги и несильно ударил черепушкой по двери гаишного домика. Вот ведь дятел! Кто тебя вообще просил уходить с маршрута, миновали бы чертово место и никто бы ничего не заметил. Я понимаю, что это трусливо, слабохарактерно, противоречит приказу Вита и все такое прочее, но не лежит у меня душа к полуночному хождению по гостям, особенно таким…
На динозаврий стук никто не ответил. А может, все и обойдется? «Больше в деревне никто не живет», так, кажется, в детском стишке?
– Кого нелегкая принесла? – скрипучий голос, доносящийся откуда-то сбоку, но точно не из гаишного скворечника, заставляет меня вздрогнуть. Не обошлось…
Передергиваю затвор автомата – такое у меня успокоительное! – целюсь в робкий, дрожащий огонек метрах в пятнадцати от нас.
– Стой, где стоишь!
– Так я не стою, мил человек, – огонек приближается. – Ковыляю себе потихонечку.
– Я буду стрелять!
– Будешь, конечно будешь. Только не сегодня, – пришелец раздражающе спокоен. Может, не видит наставленного на него автомата? Так я сейчас дам пару предупредительных в брюхо!
Огонек оказывается свечой в руках приземистой толстухи совершенно затрапезного вида. Длинное, до пят платье, полинявшее и выцветшее много лет назад, на ногах резиновые калоши огромного, явно неподходящего размера, на плечах драная шаль, на голове блеклая косынка. Лицо морщинистое, все какое-то скомканное, неаккуратное, глаз и вовсе не видать, прячутся в отбрасываемой свечкой тени. Рот – еще одна складка на и без того неровном лице – кривится в злобной усмешке.
– Приперлись незванно-негаданно посреди ночи, перебудили добрых людей, так еще и оружием бряцают! Ну нахалы, ну непотребцы!
Будет всякая кикимора меня стыдить! Страх прошел – нет в старухе ничего угрожающего, а раздражение осталось.
– Что ж вы, бабуся, гостей так неласково встречаете?
– Ты, что ль, гость, дедуся? – толстуха мигом окрысилась. – Так не ждем мы никаких гостей, а вы, путники залетные, ступайте мимо, кудыть шли!
Зулук, надо отдать ему должное, своевременно вмешивается в стремительно накаляющийся разговор:
– Сударушка, милая, извините моего неучтивого возницу! Слаб болезный воспитанием, обделен хорошими манерами, искусству общения с прекрасным полом не обучен.
«Милая сударушка» меняет гнев на милость и смеется с нескрываемым довольством:
– Ох, соловей заливается! Хитер плут, а мы, бабы, и рады уши развесить… Что привело вас сюда, красны молодцы на идолище поганом?
Окончание фразы предназначается отнюдь не Зверю – толстуха так выразительно смотрит на меня, что сомнений в адресате быть не может. Ну, щука старая!
Маркиз манерно кланяется:
– Сами мы не местные, от стольного града Свердловска путь держим, – и нараспев произносит: – Идем, так сказать, дорогой трудной, дорогой непрямой…
– Ну и балаболка, бабоньки, держите меня! – старуха истово бьет себя по жирным бедрам и заходится в хохоте. – Страшила, Тотошка и еще какой-то мудак неопознанный навестили нашу скромную обитель с официальным визитом!
Зулук незаметно сжимает мне предплечье, что в переводе с шизофренического означает примерно следующее: «Проглоти “мудака” молча, веди себя тихо!»
Отвечаю аккуратным стелс-пинком: «Не учи ученого, сам глотай своего “Страшилу”».
– Веселые вы мальчишки, грех таких в дом не пустить, – угомонившаяся наконец толстуха совершает первый со времени нашей
