– Есть серьезные основания полагать… – Визирь решил быть откровенным. – Что сегодня произойдет попытка террористического акта.
Охранник явно пытался соотнести смысл фразы и спокойный тон Хайретдинова. Вывод он сделал неправильный.
– Рашид Гулямович, на чем сосредоточить особое внимание?
– Семен… – Визирь укоризненно покачал головой. – Мне не нужен политический капитал, нажитый на фальшивых покушениях. Рано или поздно он отзывается презрением… Я действительно полагаю, что на меня готовят покушение.
– Связаться с отделом охраны парламента? Нас только шестеро, Рашид Гулямович!
– Нападать будет одиночка. Правда, очень талантливый одиночка. Не стоит отпугивать его толпой омоновцев, иначе он просто затаится и повторит попытку. Лучше покончить с ним раз и навсегда.
Семен неуверенно кивнул:
– Вы справитесь?
– С одиночкой – справимся.
– Это профессионал. Наемный киллер высокого класса.
– Машину обстреливал он?
– Да.
Семен не стал больше ничего уточнять, а Визирь предпочел не вдаваться в подробности. В общем-то он даже не был до конца уверен в своем прогнозе. Но сегодняшняя встреча была таким удобным шансом для Посланника Тьмы, что тот не захочет его упускать.
Главное – покончить с киллером. Покушение в любом случае, даже при неудаче, нанесет непоправимый вред – привлечет к нему внимание спецслужб и журналистов. Не так уж часто депутатов преследуют столь целеустремленно и энергично. Непременно поползут версии о его причастности к мафиозным разборкам, КНБ усилит контроль, начнет раскручивать Шедченко – что делает украинский военный в окружении русского политика? Всплывет факт выдачи Николаю оружия, кто-нибудь привяжет его личность к событиям на выставке.
И станет чертовски трудно закончить игру с оставшимися конкурентами…
Шедченко вошел в кабинет уверенно, даже не постучав. Очевидно, демонстрируя писателю их дружеские отношения. Визирь шагнул навстречу.
Лицо Зарова было ему прекрасно знакомо. Но в реальности оно оказалось неожиданно мятым, усталым. Темные круги под глазами, заметное брюшко, забрызганные грязью джинсы, обвислый свитер. Не следишь за собой, не следишь… А ведь порой Посланник Творчества бывал и стройным, щеголеватым красавцем, меч в руках держал не хуже Посланника Силы, а уж язык был подвешен… толпы поднимал и бросал на смерть.
– Рад вас видеть, Ярослав. – Он протянул руку, и Заров ответил рукопожатием. Хороший знак. Он может сам этого не сознавать, но ему страшно и одиноко. Он хочет сильных союзников, защиты, уверенности, похвалы. – Прежде всего – подтверждаю все свои гарантии. Вы можете в любой момент покинуть нас. Вас отвезут в любую точку города, не причиняя ни малейшего вреда.
– Откуда такой гуманизм, Визирь?
– Правила игры, Ярослав.
– Всегда считал политику игрой без правил.
– Я не политик. – Визирь посмотрел ему в глаза, сказал, повышая тон, щупая его душу: – Я – Власть.
Никакой реакции. Насмешка в глазах. Усталость и насмешка. Его не согнуть, как отставного лейтенанта.
Прототип все-таки. Тем более – Прототип Творчества. Он всегда ненавидел Власть, если не нес ее сам. В этом он был ближе всего к Посланнику Тьмы, пускай и дрался с ним яростнее всех. Их различие пролегало на тонкой грани морали, которую легко почувствовать, но невозможно определить.
– Вы молодец, – почти искренне сказал Визирь. – Держитесь, признаете ошибки, способны искать компромиссы… – Ему пришлось мгновенно поправиться: – Пока они не идут вразрез с совестью.
Визирь прошел к столу, достал коньяк.
– Будете?
Писатель кивнул.
Посланник Власти аккуратно и понемногу наполнил три бокала. Писатель выпил первым – то ли был предельно доверчив, то ли понимал, нет нужды Хайретдинову травить его в собственном кабинете. Пока нет.
– Будем на «ты»?
