Это был маленький скромный купол – типичное обиталище одинокой особи дио-дао. Короткоживущая раса не любила сковывать себя привязанностями, и лишь немногие создавали семьи.
– Должно быть, здесь, – сказал Мартин, изучая сложный геометрический орнамент на двери. – У них не принято называть улицы и нумеровать дома, но…
– Настолько регламентированное общество – и нет нумерации домов? – удивился геддар.
– Может быть, именно поэтому? – вопросом ответил Мартин. – Да, кажется, здесь.
Он потянул деревянный рычажок, выступающий из стены. Из-за двери гулко отозвался гонг.
– Если даже твой друг умер, его сын должен знать тебя, – заметил Кадрах.
– Это совсем другое, – покачал головой Мартин. – Куда удачнее, если он еще не родился. Тогда я становлюсь
Они ждали долго – минуты три-четыре. По улице прошли несколько дио-дао, закутанных в меховые куртки. На чужаков они косились с явным любопытством, но вопросов не задавали.
– Подмораживает, – заметил Мартин, топчась на месте. – Ну, где ты там…
Дверь открылась.
Дио-дао, стоящий на пороге, был стар. Даже дома он носил длинную меховую накидку – видимо, мерз. Но и накидка не могла скрыть огромный живот, возлежащий на низкой тележке – дио-дао толкал ее перед собой.
– Я рад видеть тебя, Рожденный Осенью, – сказал Мартин. – Живи!
Сказал – и сам поразился тому, что его голос дрогнул от волнения. В коротком знакомстве с молодым дио-дао не было и не могло быть настоящей дружбы. Как дружить с существом, чей срок жизни составляет полгода?
– Поверь, что я тоже рад тебя видеть, Мартин, – ответил дио-дао. – Живи!
И протянул вперед руки.
Мартин не колебался. Шагнул навстречу, и они с Рожденным Осенью обнялись. Тяжелое пузо дио-дао подрагивало между ними – еще не рожденному существу тоже хотелось посмотреть на Мартина.
Дом-купол делился на две комнаты. В меньшей дио-дао спал. Большая служила гостиной, кухней, ванной – всем сразу. Даже туалет отгораживала лишь деревянная ширма. Все было простым, незатейливым… и каким-то основательным, рассчитанным на годы и десятилетия.
– Я хотел назвать его Рожденным Зимой, – медленно двигаясь к столу, сказал Рожденный Осенью. Его походка была смешной, подпрыгивающей – юные особи дио-дао и в самом деле могли прыгать, подобно кенгуру, но беременность накладывала свой отпечаток. На тележке рядом с животом стоял кувшин с горячим чаем и какая-то снедь в вазочках. – Но теперь я передумал. Его новое имя – Дождавшийся Друга. Ты согласен, сынок?
Накидка колыхнулась. Из складок вынырнула маленькая пушистая голова – при рождении дио-дао были покрыты шерстью, она выпадала лишь к началу полового созревания. Детеныш смущенно покосился на Мартина и Кадраха.
– Не стесняйся, – сказал Рожденный Осенью. – Ответь.
– Да, родитель, – тихо ответил маленький дио-дао. И голова вновь скрылась под накидкой.
– Он знает туристический? – воскликнул Мартин. – Ты прошел через Врата беременным?
– Нет, я поделился памятью языка, – с улыбкой ответил Рожденный Осенью. – Помоги мне, Мартин…
Они расставили на столе кувшин и вазочки, потом Рожденный Осенью медленно отправился в кухонный угол комнаты за новыми припасами. Мартин не навязывал свою помощь – это могло обидеть дио-дао.
– Время моей личной жизни истекает, – негромко говорил Рожденный Осенью, доставая что-то из шкафчиков. – Я полагаю, что оно кончится этой ночью. Но я рад, я очень рад увидеть тебя снова, живущий десятилетия…
К горлу Мартина снова подкатил комок. Он хотел что-то сказать – но не нашелся.
Вопрос задал Кадрах:
– Прости мою бесцеремонность, Рожденный Осенью. Могу ли я задать оскорбительный вопрос?
– Да, – просто ответил дио-дао.
– Ваше размножение обязательно связано со смертью родительской особи?
– Плоть моего сына отделится от моей свободно, – ответил Рожденный Осенью. – И у нас давно уже достаточно продовольствия, чтобы детям не пришлось следовать традициям семейного каннибализма. Но когда он родится – часы моей жизни