– У меня можно. Но только объясни… нет, вначале умойся и…
Кирилл покачал головой:
– Валя, я тебе ничего объяснять не буду. Совсем ничего. Не потому, что не доверяю. Просто впутывать не хочу.
Веснин молчал, глядя, как Кирилл разувается и аккуратно вешает куртку.
– Надень тапочки, пол холодный.
Кирилл послушно кивнул.
– Ты взрослый парень и должен понимать, – снова начал Веснин. – Если я не позвоню Людмиле Борисовне, то буду выглядеть… э… идиотом, не соображающим, что она волнуется.
– Сейчас я уйду, – ровным голосом сказал Кирилл.
Веснин капитулировал.
– Я подогрею чай.
Кирилл молча прошел в комнату. Валентин машинально задвинул в угол брошенные им у дверей кроссовки. Постоял, глядя на телефон.
Когда через минуту он вернулся из кухни, Кирилл сидел на кровати, глядя на прокручивающийся в очередной раз ролик.
– Поставить какой-нибудь фильм? – спросил Веснин.
Кирилл не успел ответить – зазвонил телефон. Валентин молча отступил в прихожую, поднял трубку. Он был уверен, что знает, чей голос сейчас услышит.
Звонок матери Кирилла был, конечно, лучшим выходом из положения.
– Алло, Валя?
– Добрый вечер… – не отводя взгляда от Кирилла сказал Веснин.
– Слушай, ты один?
– Нет, – деревянным голосом ответил Валентин. – У меня сейчас
– Угу. Ясно. Тогда все в порядке. Скажи какую-нибудь цифру.
– Семьдесят девять, – послушно сказал Валентин.
– Семьдесят девять. Это чтобы ты не думал, что говоришь с магнитофоном. Пока.
Веснин опустил забибикавшую трубку на рычаг.
– Я ничего не стану объяснять, – равнодушно повторил Кирилл – тот Кирилл, который сидел рядом.
– Ладно, – легко согласился Валентин. Грань между реальностью и бредом оказалась неожиданно тонкой… и перейти ее не стоило труда.
Часть третья
Минус первый…
0
Она подступила. Безликая и всемогущая. Непрощающая.
Тьма.
Карамазов застонал.
Когда приходили такие сны, он не мог проснуться по собственной воле.
Лица. Снова те шестеро…
Его вновь тащило сквозь темноту. Полет вне направлений. Безграничная свобода… свобода раба на длинном поводке.
– Смотри…
