– Да, капитан.
Кто-то – то ли Хасан, то ли Демьян – удовлетворенно крякнул.
– Мне было интересно с вами, – добавила Роза. – Все это так... по-человечески...
Алекс подумал, что она права. Это было очень по-человечески – привыкнуть жить с грызущей тебя изнутри болью. Привыкнуть, но не смириться. Приспособиться. Приручить свою боль.
Может быть, потому, что люди хоть и стремятся к совершенству, но прекрасно знают, что оно недостижимо?
– Мне тоже было интересно с тобой работать, – кивнул Алекс. И посмотрел на Трейси: – Добавь в счет к правительству Гедонии пятьсот кредиток накладных расходов.
– Уже, капитан, – ответил Трейси.
Алекс закрыл глаза.
Вот так оно все и заканчивается.
Кто-то получает лучший в галактике боевой корабль, укрощенный и покорный. Кто-то – немного денег... ладно, пусть даже – много денег.
Но то, что им нужно, – за деньги не купишь...
«Алекс...»
«Да, Роза?»
Корабль не пошел на зрительный контакт – и Алекс не стал его требовать.
«Я хочу сделать вам подарок, Алекс. Всему вашему экипажу».
Алекс не ответил – но предчувствие чего-то чудесного, небывалого вдруг наполнило его – как в первый раз, когда он увидел «Серебряную Розу» на черном бархате космоса...
«Вероника. Ее ребенок мертв. Но остался образ... то представление о мальчике, которое живет в ее разуме. Закажите тело – правительство Гедонии пойдет вам навстречу. И подключите меня вместе с Вероникой к трансмиттеру».
«Ты уверена, что Веронику устроит бездушная кукла?»
«А я – кукла? – Алекс услышал тихий смех. – Это будет странный человечек. Наполовину из материнских мечтаний и комплексов... наполовину – из меня. Но и вы все странные, Алекс. Пройдет год-другой – и он станет настоящим ребенком. Каким – не знаю... ведь это будет лишь малая часть меня».
«Это уже зависит от нас».
«Да, Алекс. Всегда все зависит от человека – и от тех, кто рядом с ним».
Он не стал говорить «спасибо» – в этом никогда не бывает нужды в откровенном разговоре.
Да это и не принято среди калек, по мере сил поддерживающих друг друга.
