Он явно ожидает ещё одного выстрела, но я недвусмысленно показываю ему на тела — застреленных мной, и убитых при взрыве машин. Собирай оружие… Стрелять в меня он теперь не решится. Та скорость и меткость стрельбы, которую я продемонстрировал, практически недостижима для простого игрока. Только для дайвера… и старого думера, привыкшего пользоваться мышкой.
Думеры всегда делились на клавишников и мышатников. Вечный спор, кто из них круче, так и не был решён — пришла виртуальность.
Теперь я ставлю точку над «i».
Один из бандитов ещё жив. Он матерится — так красочно и затейливо, что его национальная принадлежность сомнений не вызывает. Лицо игрока залито кровью, одна рука полуоторвана, другой он безуспешно тянется к аптечке. У игрока осталось процентов пять жизни, но аптечка бы его спасла…
Подхожу. Он замечает меня, дёргается, и кричит:
— Кто? Кто ты, сволочь?
И ещё одна многоэтажная фраза.
— Стрелок, — отвечаю я, приставляя дуло винтовки ко лбу матершинника. Не люблю, когда так ругаются. В конце концов, в моём теле могла быть и девушка, или ребёнок.
Трофеи приходится собирать минут пять. Теперь я обмундирован по высшему разряду. Пистолеты, винтовка с оптическим прицелом, штуцер, гранатомёт, аптечки, гранаты, бронежилет. Мой пленник тоже неплохо экипировался — вот только гранатомёта ему не нашлось.
В реальности такую груду железа не утащить. Но здесь все мы немножко Рэмбо.
— Поехали, — бросаю я пленнику, садясь в машину. Он понимает без перевода. Мы едем по трассе, я не удерживаюсь и расстреливаю ещё один трейлер из гранатомёта. Разумеется, выйдя вначале из машины… У создателей «Лабиринта» было хорошее чувство юмора, и наблюдать собственные кишки на потолке автомобиля у меня желания нет.
Второй уровень кончается на окраине Сумеречного Города. Мы вместе выходим из машины и записываем пройденный результат на компьютер, прилежно работающий на развалинах маленького коттеджа. Лишь после этого мой попутчик успокаивается. Я машу ему рукой и направляюсь к канализационному люку. Самый верный путь через третий этап пролегает среди нечистот. Мало кто им пользуется — слишком уж отвратительная дорога, несмотря на душевую в конце уровня. Но мне плевать. Я пройду через канализацию, глядя на экран, и шевеля мышкой.
— Эй! — кричит вслед попутчик. — Зачем я был тебе нужен? Ты самый крутой из всех, кого я видел!
Наверное, он ожидает слов «вдвоём легче», а то и предложения пойти дальше вместе. Но мне не понравилось, что он едва не врезался в горящие машины. И я говорю правду:
— Я не умею водить. А пешком идти долго.
Он так и остаётся стоять у компьютера, обалдевший и переполненный впечатлениями. И очень неплохо снаряжённый для конца второго этапа, между прочим…
10
Я прохожу четырнадцать этапов. За семь часов.
Сегодня рождалась легенда.
За моей спиной оставались трупы и развалины. Я немного задерживаюсь на шестом этапе — он совсем-совсем новый и непривычный. Потом застреваю на двенадцатом, похожие я встречал, но арена — это всегда арена, и перебить сотню с гаком монстров — не три кнопки надавить.
К счастью, другие игроки уже практически не вмешиваются. Слухи ползут по «Лабиринту», пересекая уровни с лёгкостью, недоступной даже дайверам. Слухам не страшна глубина, их никогда и ничто не могло задержать.
Слухи — враг дайвера. Но сейчас они несут страх, и это работает на меня.
В конце четырнадцатого этапа я понимаю, что больше не выдержу. Выныриваю на мгновение из глубины и убеждаюсь, что скоро семь утра.
Это компьютерам вредно отключаться. С людьми всё наоборот.
