Снег хрустел под ногами. Свежий, рассыпчатый, покрытый легоньким настом. Я сознательно шел не по чужим следам. Словно не хотел пользоваться преимуществами.
Каждую ночь здесь идут снегопады. Ложатся покрывалом, прячут следы. Подтаивают за день и укрывают землю вновь. Свежий ветер гуляет над промерзшей тундрой, Гибкие Друзья следят за порядком, зэки лечатся.
Никто ведь не ставит целью перевоспитать их пороки – настоящие и придуманные. Это изоляция. Мусорная корзина на краю мира. Куда страшнее стало бы, не существуй такой человеческой свалки, будь вся планета Геометров стерильно-счастливой. Но, к несчастью или к счастью, подобное все-таки невозможно…
Медленно приближались черные вышки. Крайняя стояла уже в воде. Стал слышен шум волн, тяжелый, накатистый. Ледяная шуга тянулась вдоль берега, попадались и целые льдины. Одна как раз стучала по опорам вышки, методично и безуспешно сражаясь с металлом. Вышка походила на опору высоковольтной линии, только вместо изоляторов на ее вершине белело облепленное снегом гнездо, свитое из чего-то волокнистого вроде водорослей или веток. Небольшое гнездо, но Гибкий там вполне поместится.
– Он на месте? – спросил я Агарда, кивая на вышку.
– Они всегда на месте.
– Как Гибкие воспринимают мир? Зрение, слух?
– В первую очередь вибрация. Они чувствуют звуки шагов.
Агард замолчал. Схватил меня за плечо:
– Эй, Ник!
– Что?
– Ты дурака не валяй. – Он стянул шапочку, подставляя морозу изуродованную голову. – Видишь? Гибкий меня поцеловал. Подержал голову в ротовой полости. У них очень едкая слюна, Ник.
– Как быстро они передвигаются?
Тараи всплеснул руками. Теперь бывший историк казался перепуганным насмерть.
– Парень, опомнись! Прошу тебя, опомнись! Мы тут многое изменим, я вчера долго не спал, думал. Вся идея санаториев искажена, но в тебе есть сила, стержень духовный! Мы все сможем изменить! И это не просто поможет жить, это изменит нашу судьбу! Проверяющие отметят положительный эффект, решения будут пересмотрены. Пройдет год-другой, нас переведут в другой санаторий, мягкого режима. Прецеденты были! А потом, кто знает…
Мне было его жалко. Очень жалко. Может быть, он и не верил в свои слова, но я хорошо понимал, как приятно было Тараи помечтать вчера вечером, за кружкой самогона, вознесясь от положения шута до роли советника.
А без меня ему конец. Клей сделает его жизнь невыносимой.
Значит, придется забрать Тараи с собой… вот ведь еще проблема…
– Как быстро Гибкие…
– Куда быстрее человека! И они почти неутомимы, а окружающая среда для них вполне комфортна!
– Агард, ты не волнуйся, – попросил я. – Тебя я не брошу. Уйдем вместе.
Он в ужасе уставился на вышку. Может быть, Гибкие способны уловить наши слова, отсеять их от вибрации шагов и плеска волн?
– Я не собираюсь совершать необдуманных поступков, – сказал я. – Поживем, посмотрим… что да как…
Кажется, это его немного успокоило. Тараи часто закивал:
– Осмотрись, осмотрись, Ник. Ты мне обещаешь?
– Да.
Я говорил честно. Я верил себе в эту минуту.
Просто все учесть невозможно.
Работа было тяжелой, бессмысленной и абсолютно не требующей применения мозгов. Нормальная работа зэка. На расстоянии
