усиленное поглощение энергии. Причем в сотни и тысячи раз сильнее, чем возможно в природе…
Изображение наплыло — кажется, повинуясь моему полуосознанному желанию. Маша вскрикнула — видимо, ей показалось, что корабль стремительно падает.
— Это просто увеличение, — успокоительно сказал я.
Насколько я теперь понимал, огоньки на темном диске были разбросаны абсолютно хаотично. Неудивительно, что стандартные определения цивилизации дали сбой. Геометры попали в свою любимую ловушку — ловушку порядка и стабильности.
Я быстро рассказал о своем разговоре с кораблем.
И тут в разговор ворвался дед. Уж не знаю, как они договаривались со счетчиком о том, кто будет сейчас общаться — но напор у него был такой, словно ему вынули изо рта вставленный давным-давно кляп.
— Ерунда, Петя! Ерунда!
— Ты что, дед? — не отрывая взгляда от огоньков, спросил я.
— То, что ты подумал — ерунда! Чушь! И не говори, что ты еще не составил своего мнения!
— Область хаоса… — с неожиданным пафосом произнес Данилов. Но в голосе его было слишком много иронии.
— Вот! — торжествующе откликнулся дед. — Слишком напрашивающаяся мысль! Для бульварной газеты! Для развлекательного чтива! Планета, на которую прорываются силы энтропии и хаоса, окружающие Вселенную!
— Вовсе я так не думал… — огрызнулся я. — Всерьез — не думал…
— И не думай. Это и есть признаки цивилизации. Другой вопрос — что они означают. Если бы эта планета кружилась вокруг звезды по орбите… ну, скажем, Меркурия, версия бы появилась.
— Отсос лишней энергии?
— Да. В данном случае тоже есть версия… вся планета — испытательный полигон для чего-то, крайне мощного. В период испытаний данные структуры забирают выделяющуюся энергию. Кстати, сразу становится ясно, зачем Тени нужна планета вдали от звезд.
— Я бы не хотела высаживаться на таком полигоне, — мрачно сказала Маша.
— На поверхности планеты есть признаки разрушений? Оплавленные скалы, зоны радиации…
— Нет, — уточнив на всякий случай у корабля, ответил я.
— Тогда — это планета, на которой только ведется подготовка к грандиозным испытаниям! — твердо заявил дед.
— Ты уверен? — тихо спросил я.
— Вовсе нет. Но это та версия, из которой стоит исходить. Она заставит нас быть предельно осторожными.
— Значит, ты за высадку?
— Конечно. Только об одном заклинаю — не надо принимать эти артефакты за признаки чего-то абсолютно чуждого и экзотического. Это максимальная ошибка, которую мы можем допустить!
— Андрей Валентинович, я не собираюсь спорить, — в голосе Данилова был живейший интерес. — Но неужели стоит сознательно все упрощать? Подходить к проявлениям чужого разума только с человеческих позиций, оперируя лишь нашими критериями?
— Стоит. Потому что чуждых критериев мы все равно не поймем, — ворчливо отозвался дед. — И знаешь, Саша, до сих пор мой примитивный человеческий подход еще не давал сбоев.
— Хорошо! — обрывая спор, сказал я. — Дед — за высадку. Счетчик?
— Да! — выпалил дед. Через мгновения голос рептилоида изменился, и счетчик подтвердил: — За высадку.
— Саша?
— Теперь-то… — полковник хмыкнул. — В любом случае — мы в меньшинстве. За, если тебе угодно формальное подтверждение.
— Маша?
— Против, — сухо ответила девушка.
— Почему?
— Просто чтобы не было единогласного решения.
«Похищение» явно пошло ей на пользу. Во всяком случае, ирония из ее уст была явлением неожиданным. Кивнув, я серьезно объявил:
— Ну а я, конечно, за высадку.
— Полетаем, смертнички? — подытожил Данилов. — На мой взгляд, расстояние между этими объектами — пятьдесят, максимум
