— Я не знаю ответа. И не хочу знать.
— Кэлос, тот огонь… он все же сжег тебя.
Он кивнул.
— Да. Может быть — начисто. И весь я теперь — пепел. Не касайся замков из пепла, Петр. Они могут быть очень красивы, но в них нельзя жить.
— Спасибо за совет. Когда я сгорю в этом огне — то вспомню тебя. И за гостеприимство — спасибо. Я ухожу, Кэлос. У меня очень мало времени. Два-три дня… потом Земле конец. Надо спешить.
Я развернулся и пошел к двери. Кэлос громко вздохнул, но я не обернулся. Открыл дверь, увидел Дари, сидящего верхом на перилах. Нет, кажется, он не подслушивал. А то не стал бы так улыбаться. Послушный мальчик… почти как я в детстве.
— Не упади, — сказал я.
— Петр… — Кэлос окликнул меня громче, чем это было нужно. — Петр, постой… Три дня… ты не успеешь.
Его лицо оставалось спокойным. Но хоть за этот взгляд — спасибо…
— Поверь, я знаю общества, подобные Хрустальному Альянсу. А тебе нужны именно такие союзники. Петр, тебе помогут, не сомневайся. Но это потребует времени. Месяцы, может быть, недели. Три дня, чтобы получить помощь — это нереально. Жесткая социальная структура способна обратить свои ресурсы на помощь чужому миру. Не ради выгоды, ради идеи. Но время принятия решения окажется слишком велико для тебя.
— Земля не проживет неделю… — прошептал я. — Кэлос, Конклав тоже — жесткая структура. Но он не станет колебаться…
— Петр, мне очень жаль. Ты должен попробовать. Рискни. Иди напролом. В конце концов, найди и угони корабль, способный в одиночку защитить твой мир! Но не жди чуда.
— Сколько шансов, что я успею?
— Нуль.
Я не мог больше смотреть ему в глаза. Кэлос и впрямь жалел меня. Не хочу жалости…
Я посмотрел на Дари.
Вот так, мальчик. Ты не понимаешь, и никогда не поймешь, что ты ненастоящий. Тебе не вырасти, не отправиться на поиски приключений, разрывая сердце слишком уж человечным родителям. Почему же у тебя в глазах такая же жалость, как у Кэлоса? Как ты можешь понимать чужую боль, зачем тебя научили страдать? Куклам не нужна душа, мальчик. Куклам нужен лишь задорный румянец, хороший аппетит и умение говорить «мама-папа»…
— Петр, у тебя беда? — спросил Дари.
Я кивнул.
— Твою планету хотят убить?
Верно. Именно убить. Со всем хорошим и плохим, что на ней есть. А я даже не смогу умереть вместе с ней, Дари… я теперь стану скитаться, словно Вечный Жид, и не знаю, за что мне эта боль, да и кому дано это знать…
— Папа, неужели ты не можешь помочь? — Дари взял меня за руку. — Папа, помнишь, ты говорил, что всегда можно найти выход? Ты мне соврал?
— Дари, Петр — не слабее меня. И если выход есть, то он его найдет.
Какой ты интересный человек, Кэлос! Когда ты врешь — говоря, что твой сын лишь марионетка, или разговаривая с ним как с человеком?
— А ты не сможешь ему помочь?
— Тебе нужна моя помощь, Петр?
Нет у меня права тебя просить, Кэлос. Тебя опалило огнем, который мне лишь предстоит ощутить. Нельзя касаться пепла…
— Нужна.
— Папа!
Правильно, Дари. Верь, что все взаправду. Что Вселенная — для тебя, а твой отец может исправить в ней любую несправедливость. Ты создан, чтобы в это верить.
— Дари… — Кэлос подошел к нам. Посмотрел на меня — насмешливо, с вызовом. — Дари, ты будешь дома за старшего. Не огорчай маму. Если я уйду… я вернусь не скоро, наверное. Но вы меня ждите. Хорошо?
Эй, Кэлос, да ты с ума сошел! Ты никогда сюда не вернешься! Ты вырос из человечьей жизни, ты сам — плазма и пепел. Эй, Дари, ты слишком много сказок наслушался на ночь! Не обрывай ниточки, что придают тебе иллюзию жизни. Отпусти мою руку и с
