знать? Половина флота погибнет при штурме. Только штурма не будет. Мезонная бомбардировка – и конец псилонцам. И нам. И планете.
– А если мы вооружимся и выйдем против десанта? – требовательно продолжил отец Виталий. – Шансы победить есть?
– Нет, – так же спокойно ответил Огарин. – Никаких. Есть лишь надежда, что нам удастся задержать посадку «Лоредана» на значительное время, и псилонцы не успеют окопаться. Тогда флот уничтожит захватчиков из прошлого. А некоторые из нас сумеют уцелеть. Псилонцы имеют… имели свой кодекс военной чести, и достойное сопротивление заведомо слабейшего противника может вызвать у них уважение. Кто-то может попасть в плен и тоже останется в живых. Вот, пожалуй, и все, что я могу и должен сообщить.
Еще двадцать минут назад в трактире царило оживление, немножко наигранное и бестолковое, но все-таки… Необычные гости, возможность повеселиться в разгар рабочей недели. Теперь царила кладбищенская тишина.
Мы же и впрямь теперь – мертвые. Все – или почти все. Не справиться нам с четырьмя десятками псилонцев, никак не справиться. Это все равно что толпу дикарей с дубинками пустить против танков.
А вот страха почему-то не было. Наверное, невозможно осознать такое разом. Что ожили старые страхи, что вернулись враги из детских книжек, что кошмарные сны обрели явь.
– Через сорок минут, – сказал Огарин. – Возле штаба гарнизона. Мы ждем всех.
– У нас нет возможности принудить вас взять в руки оружие, – добавил Тораки. – Но и выхода другого у вас нет. Если же вдруг вы решите сдаться, покинете поселок, укроетесь в лесах…
Он нехорошо улыбнулся.
– Система живет по законам чрезвычайного положения. Надо ли объяснять наказание за предательство Империи? Советую отправить маленьких детей и стариков как можно дальше от поселка, им разрешено не участвовать в сражении. Пусть уходят пешком, транспортные средства псилонцы заметят. По крайней мере ваши дети и родители выживут.
– Здесь нет трусов, офицер, – резко сказал Кононов.
– Верю, сержант. Мы ждем вас.
Тораки развернулся, и в этот миг его окликнула Эн Эйко, последние минуты стоявшая абсолютно тихо и незаметно.
– Что делать нам, офицер?
Взгляд курьера был недоуменным.
– Вы слышали приказ.
– Мы не жители планеты. Мы участники галактической регаты. У нас имеются корабли.
– Они не вооружены, девочка. Спасибо, но…
– Невооруженные, зато быстрые! Мы хотим покинуть планету.
Эн быстро оглянулась, будто ища помощи у остальных экипажей. Но, кажется, ее запас неудач был не меньше моего.
– Культхос – родина трусов! – тонко выкрикнул один из похожих на подростков иномирцев. – Мы останемся здесь и выполним приказ Императора!
Один за другим они пошли к выходу, нарочито обходя Эн Эйко по дуге.
С какой же они планеты?
Гонщики в темной одежде проявили меньше экспансивности. Просто встали и вышли следом.
– Мне десять лет! – выкрикнула девочка, будто ища сочувствия. – Моему брату – двенадцать! Вы же не заставляете воевать своих детей!
Дядька всегда любил детвору. И своих детей, и чужих. Наверное, он был первым, от кого я ждал бы сочувствия к этим словам.
– Когда ты хлестала водку, малышка, ты объяснила, что являешься полноправной гражданкой Империи, – веско сказал он. – Ведь так?
Эн смотрела на нас. И я знал, что она видит в глазах. Презрение.
– У тебя же наверняка аТан, – сказал Огарин. – Чего ты боишься? Потерять яхту?
– Детям аТан не ставят, – выкрикнула Эн.
– Иногда ставят, я слышал. У тебя есть аТан?
– Нет!
Почему-то я ей не поверил. И никто из наших, наверное, тоже. Все слышали, что отец этих детей был с аТаном. Все знали, что их яхта стоит целое состояние.
