Последние слова, слетевшие с уст Будды были:
Прекрасная история. На следующий день Ананда достиг просветления. Он не мог достичь просветления сорок лет, а он очень любил Будду; он стал почти его тенью — и не мог достигнуть. Заимствованный свет — он слишком полагался на него. Это было так прекрасно, так доступно, без усилий. О чем еще заботиться? А через 24 часа после смерти Будды он стал просветленным. Что случилось?
Двадцать четыре часа горького плача во тьме, реальности, своей беспомощности. Долгими были для Ананды эти двадцать четыре часа. Это был чернейший период — болезненный, полный страданий, агонии. Он прошел через ад. Говорят, что эти двадцать четыре часа он лежал под деревом, как мертвый, все тело его сотрясалось, непрерывно текли слезы. Люди думали, что он сошел с ума, что он не сможет пережить смерть Будды.
Но через двадцать четыре часа он стал совсем другим. Он открыл глаза, и никто не мог поверить: в этих глазах было то же сияние, что и в глазах Будды. Его тело стало столь же прекрасным, он разливал то же благоухание. Он шел как Будда. Ананда достиг своего света.
Не нужно всему миру быть наполненным светом, чтобы вы могли идти. Нужен свет только в вашем сердце. Маленькое пламя — и этого достаточно, потому что оно осветит для вас следующий шаг. Никто не проходит больше одного шага сразу. Маленький огонь понимания в сердце, полноты ума; дхьяна, медитация. Маленькое пламя — и этого достаточно. Оно немного осветит ваш путь. Вы шагнете — оно осветит то, что дальше.
Лао Цзы говорит: 'Делая за один раз по шагу, можно пройти тысячу миль'. А Бог не так далеко.
Годо очень далеко. Вы никогда его не достигнете. Будете ждать, ждать и ждать. Это ожидание; Годо — это ожидание, ожидание бесконечное. Это только воображение. Его нет. Это как горизонт. Кажется, всего в нескольких милях от вас небо касается земли. Вы думаете: 'Два-три часа пути, и я достигну горизонта'. Вы никогда не достигнете его. Небо нигде не соединяется с землей. Можно снова и снова обойти вокруг земли, можно вращаться вокруг нее миллионы раз — вы никогда не встретите горизонт. А он будет всегда рядом, впереди вас, ожидая вас.
Годо — это горизонт; это ожидание. Он заполняет пустоту, обманывает вас. Это только обман. А Бог недалеко — Бог прямо там, где вы сейчас!
В Упанишадах сказано: 'Бог далеко. Бог близко'. В моем переводе это выглядело бы так: 'Годо далеко. Бог всегда близко'. Он здесь и сейчас.
В этот момент — кто окружает тебя? В этот момент — кто бьется в тебе? В этот момент — кто говорит с тобой? В этот момент — кто слушает тебя?
Бог — это жизнь. Бог — это бесконечный океан энергии. Где-то дерево и цветок. Где-то поток и песня. Где-то птица. Где-то камень. Где-то вы, и где-то я.
Вильям Блейк спросил однажды: 'Кто такой Бог?' И ответил: 'Иисус, ты и я'.
Бог — это все. Бог просто имя всего. Бог — это не сидящий там, всевышний судия или что-то вроде этого. Бог — это все. Вы в нем. Он в вас. Бог близко. Нужно только маленькое пламя, маленький свет внутри. Тогда вы живете впервые. Иначе вы просто желаете, вы никогда не жили. Вы только надеетесь жить когда-нибудь, как-нибудь, когда придет Годо.
Жить можно только в этот момент. Когда я говорю об этом, не начинайте обдумывать, потому что мышление — это процесс, который уведет вас в будущее.
Слушайте меня и понимайте. Тут не надо думать. Я не излагаю вам теорию, я просто сообщаю вам факт. Я не даю вам учение, я просто указываю на то, что есть. Не надо об этом думать, надо просто слушать, а если вы слушали хорошо, внимательно, понимание приходит мгновенно.
Вы будете сбиваться с пути снова и снова: это мой свет. Но раз узнав, что свет возможен, что мой свет возможен, вы уверяетесь, что ваш свет тоже возможен. Если это произошло с ним, то почему бы и не со мной? Кости у меня такие же, как у вас, кровь у меня такая же, как у вас, плоть у меня такая же, как у вас. Я такой же прах, как и вы. И этот прах станет прахом, как и ваш.
Если нечто извне стало возможным для этого человека', можно быть уверенным; не надо колебаться — вы тоже можете прыгнуть. В эти дни, пока вы со мной, мы будем идти вместе и с моим светом.
Наслаждайтесь им, но помните: не полагайтесь на него. Читайте Тору, читайте Библию, наслаждайтесь. Они действительно прекрасны. Но не полагайтесь на них. Наслаждайтесь, чтобы ваше стремление, ваше желание приобрело устремленность, настойчивую жажду прибыть. Прибыть туда, где вы уже есть. Это не значит куда-то отправиться; это значит быть там, где вы есть.
Религия — не цель. Она — откровение. Религия — не желание; она — реальность. Нужен только маленький поворот, я говорю 'только маленький' — и все возможно. Жизнь становится возможной. Иначе вы проживете пустым, в ожидании. Не будьте бродягами из пьесы Беккета. Вы и так уже долго прождали. Теперь хватит!
Начните жить! К чему ждать? Чего ждать? Кто этот Годо, в конце концов?
В этот миг все существование протекает через вас. В этот миг все, что есть в этом мире, кульминирует в вас. В этот миг вы — крещендо. Наслаждайтесь этим. Вы можете понять, что цель — вы. Тогда очень просто будет понять и этот маленький анекдот — очень значительный и глубокий.
Вы — цель. Вы — путь. Вы — свет. Вы — все.
В этом смысл фразы:
Если вы пришли ко мне, помните: я буду только надеждой, воодушевлением, чтобы вы пришли к себе. Позвольте мне это и помогите, чтобы я вернул вас к вашему внутреннему существу. В этом назначение Мастера. Мастер помогает вам стать собой.
У меня нет для вас никаких образцов, никаких ценностей, никакой морали. У меня есть для вас только свобода, чтобы дать ее вам, чтобы вы могли цвести, чтобы вы могли стать лотосом, светом.
И жизнь вечная...
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
ВОПРОС Даже в словах, что вы против идеологии, есть некая идеология. Можно, говоря всерьез, обойтись без этого?
ОТВЕТ Об этом не только нельзя говорить серьезно — об этом вообще невозможно говорить. Дело не в серьезности. Просто говорить об этом невозможно, так как, говоря, используешь язык.
У языка есть образец, язык сам есть идеология. Пользоваться языком значит попадаться на его. удочку. У языка есть логика, система, субстрат. Раз о чем-то заговорив, вы попали в мир идеологии.
Но говорить — неизбежное зло. Надо его сносить. Я бы предпочел не разговаривать; я бы предпочел передавать и общаться прямо, без языка; но тогда я не достиг бы вас. Молчание не было бы понято.
Так что мне приходится пользоваться языком, хорошо зная, что это неизбежное зло; хорошо зная, что вам следует преодолеть его; хорошо зная, что им нельзя передать то, что лучше слов; хорошо зная, что, как только правда произнесена, само произношение искажает ее. Но прежде, чем вы сможете понимать молчание, должно произойти это общение: от сердца к сердцу.
Итак, я говорю, чтобы помочь вам стать ближе к молчанию. Из моей речи вы не поймете молчания, но у моей речи может быть вкус, аромат. От моей речи, быть может, вы сумеете услышать молчание; оно всегда здесь, между двумя словами; оно всегда здесь, между двумя фразами.
Что бы я ни говорил — неважно; важен промежуток. Не обращайте слишком много внимания на то, что я говорю. Слова подобны берегам реки; берега — это не река. Не слишком-то привязывайтесь к берегам. Они не утолят вашей жажды. Забудьте о берегах -ищите между ними. Промежуток, молчание между словами — это река. Это то, что я пытаюсь передать вам.
Я знаю, вы слушаете слова, вы не слушаете молчания. Психика должна измениться. Однажды это произойдет. Вы будете слушать, и однажды это случится. Внезапно, впервые слова перестанут быть важными, важно будет существование, которым я касаюсь вас. Уши продолжают слушать слова, но сердце двигается в неизвестном направлении.
Нельзя предугадать, когда это случится, но это случится. Вот почему на Востоке так ценится
Так что, просто слушайте мои слова, но постепенно смещайте внимание к молчанию, паузе. Порою я ничего не говорю. Порою я просто смотрю на вас. Именно в этом весть. И если вы слушаете эту весть, это не учение. Это и не антиучение. Потому что антиучение — тоже учение. Быть против — значит быть в мире идей.
Я не против учения. Как я могу так согрешить? Я не против, я вне. Учение и антиучение — оба — остались в долине. Я перешел в другой мир: вершина, которая вне. Я не учу вас антиучению. Я не учу вас чему-то, относящемуся к миру концепций и мыслей. Я учу вас 'себе'! Я учу вас способу быть, другому качеству существования.
Слушайте мои слова. Но не только слушайте — сливайтесь. Однажды вы поймете даже то, чего не высказать словами.
Проблески возможны даже от слов. Когда вы почувствуете мое молчание, мои слова приобретут иное значение. Тогда они перестанут быть просто словами, просто звуками. Они станут цветением.
Трудное дело — говорить о молчании.
В дзен утверждают, что это все равно, что продавать воду у реки. Рядом течет река, но вы слепы и приходится торговать водой. И, конечно, вы платите, хотя рядом — целая река. Это все равно, что поливать сад, когда идет дождь. Или, как сказано в индийских священных писаниях: 'Это приделывание ног змее, чтобы помочь ей двигаться!' Глупо, абсурдно — змея прекрасно может обойтись без ног. На самом деле, ноги ей мешают. Но что делать? Змея говорит: 'Помогите!'. Или, как сказано в даосских текстах: 'Говорить об истине все равно, что надевать шляпу на человека, на котором уже есть шляпа'. Напяливать одну шляпу поверх другой бессмысленно.
Ну и что же я здесь делаю? Я просто даю вам терпение, способность ждать, наблюдать. Это усилие было со мной. Вначале это похоже на усилие, но придет день, и это перестанет быть усилием. Вы будете здесь без усилия. Тогда вы поймете меня — буду ли я в этом кресле или нет, буду ли я в этом теле или нет. Но прежде, чем это случится — это высшее цветение вашего молчания, — мне придется окапывать и окапывать куст, все кругом и кругом.
