приором. Но тут он ошибся. И сам расчистил мне дорогу.
— А теперь все стало еще проще, не так ли?
Ксейдзан кивнул.
— Даже не придется штурмовать Старый дворец, арестовывать Вомфада или предпринимать еще что-либо. Все решилось естественным путем.
— У вас проблемы внутри клана, — сказала Идэль. — Не сегодня-завтра будет собрание, на котором настаивала Сайрин. Учитывая, что подугрозой находится твой статус претора… тебе будет очень непросто получить золотую цепь приора.
— Ты все еще не понимаешь? Это была часть плана, — Ксейдзан усмехнулся. — Сайрин снеслась с Кетравом по моей указке. Она проголосовала за него для того, чтобы создать иллюзию разлада в Гэал. В этих условиях моя смерть была вполне естественной: Кетрав своим «тайным оружием» устраняет основную причину, мешающую Сайрин занять место главы клана, а затем Гэал занимается своими внутренними делами и выходит из игры. Достаточно убедительно, чтобы Вомфад поверил.
— Все поверили, — негромко произнесла Идэль. — Может быть, мы пройдем куда-нибудь… Где у тебя гостиная?… И поговорим более обстоятельно? — предложил Ксейдзан. — Мой внук в это время посмотрит, что можно сделать с твоим женихом.
— Хочешь сразу получить ключ?
— Он ведь и так мой, ты ведь понимаешь. Брдьше просто некому его взять. Ну не Хаграйду же ты собираешься его отдавать.
Претор и принцесса ушли пить кофе, а Дэвид и Тахимейд остались в заклинательных покоях особняка. Тахимейду потребовалось около четырех часов работы, чтобы обнаружить и извлечь ключ.
Кильбренийские дома, и без того потерявшие уже немало своих представителей, продолжали сокращаться. За те немногие дни, которые прошли от визита Ксейдзана и Тахимейда в особняк принцессы Идэль и до дня, когда состоялась свадьба Идэль и Дэвида, погибли еще двое — Хаграйд и Майдлар, при том их убийства, которые хотя и не были никак связаны между собой, по совпадению произошли практически одновременно, в один и тот же час. Вилайд, рассчитывая на поддержку «воскресшего» Ксейдзана, решился-таки на месть. О том, что именно Хаграйд, заключивший союз с Кетравом, виновен в смерти Дифрини и Дагуара, а также всех их приближенных, в доме Ниртог, уже давно знали, В клане началась междоусобица. Часть младших высокорожденных отвернулась от Вилайда, другие же, слишком разозленные на Хаграйда и его партию, напротив, к Вилайду примкнули. Вместе с тем, как это и предсказывали, уже в самом начале противостояния в лагере наследников. Хаграйда начался раскол — и сын Хаграйда Нерамиз, и племянник Хаграйда Фэбран равно претендовали на первенство. Ксейдзан, действительно, поддержал Вилайда — ведь тот оказал ему немалую услугу, устранив последнего, пусть и не самого опасного, соперника. Было очевидно, что Ниртог, целиком увязший в своих проблемах, еще очень и очень долго не будет участвовать в борьбе за приорат. То же самое можно было сказать и о Кионе. До самого последнего времени — мощнейший клан в Кильбрене, теперь он состоял всего лишь из четырех человек. Из шести, если считать Дану, все еще не прошедшую посвящение и Финейру, давным-давно перешедшую в Ниртог. Из многочисленного потомства Джейбрина выжили только Идэль — самая юная из высокорожденных, не успевшая еще стать чьим-либо смертельным врагом, и Смайрен — может быть, самый мудрый политик в Кильбрене, не вмешивавшийся вообще ни во что. На следующий день после гибели Майдлара его убийца пришел в особняк принцессы Идэль. Без предварительной договоренности, без сопровождения, даже не задавая вопроса о том, хотят ли здесь его вообще видеть? Эрдан действовал с подкупающей простотой. Вел он себя, впрочем, прилично. Смиренно подождал в приемной под бдительным оком немного обеспокоенных его присутствием дворян, пока принцессе докладывали о его появлении. Обеспокоенность дворян можно было понять: о том, что на руках этого визитера — кровь Вомфада, первого меча Кильбрена, широкой публике уже было известно. И предположение о том, что он пришел сюда для того, чтобы убить последнюю (не считая Смайрена) представительницу семьи, ответственной за уничтожение его собственного рода, выглядело вполне вероятным. А заодно и всех тех, кто попытался бы ее защитить. С учетом этой возможности немедленное бегство предполагаемой жертвы представлялось действием вполне разумным… Но убегать Идэль не стала — не позволяла гордость.
Она вошла в приемную во главе своей свиты — многочисленной и вооруженной, обвешанной Тальдеарами, готовой в любую секунду обрушить на противника самые грозные из своих заклинаний… Внушительное зрелище, если не знать подлинной расстановки сил. Эрдан встал и элегантно поклонился. Он казался бы самим воплощением смирения, если бы не легкая улыбка, которую он так и не сумел сдержать.
— Что тебе нужно? — ледяным тоном спросила Идэль. Ее бесило, что Эрдан прекрасно осознает свое преимущество и не скрывает этого.
— Поговорить.
— О чем?
Эрдан посмотрел по сторонам:
— Здесь слишком тесно.
Начав что-то делать, она уже не собиралась отступать. Наследник Гарабинда получил желаемую аудиенцию. Они прошли в кабинет Идэль, и свита принцессы осталась за дверью.
— До сих пор у нас не было случая познакомиться, — сказал Эрдан, усаживаясь в кресло. — Полагаю, сейчас самое время это сделать.
— Я знаю, кто ты, — ответила Идэль. — А ты знаешь, кто я. Что тебе нужно?
— От тебя? — Эрдан вопросительно приподнял бровь. — Ничего. Мне ничего не нужно, но, тем не менее, я хочу кое-что предложить.
— Что?
— Мир. Все свои счета я оплатил. К войне, которая началась и закончилась за двести лет до твоего рождения, ты не имеешь никакого отношения. Сейчас клан ослаблен…
— И не в последнюю очередь — твоими усилиями, — процедила Идэль.
— Я должен был это сделать. Но сейчас я предлагаю мир, — терпеливо повторил Эрдан. — У тебя нет ко мне личных счетов… Или все-таки есть?
Говоря это, он внимательно следил за ее лицом — знает ли она, что именно он убил ее деда, Халгара? Вомфад догадался об этом лишь перед смертью, когда Эрдан проявил ту темную мощь, которую до сих пор скрывал. Говорят, что Фольгорм погиб через несколько часов после их дуэли — но теоретически была вероятность того} что он перед смертью успел рассказать кому-либо о том, что услышал. Из реакции Идэль он сделал вывод, что она, скорее всего, не знает.
— Ты убил Майдлара! — обвиняюще произнесла принцесса.
Эрдан прищурился.
— Он был тебе так дорог?
Идэль долго молчала, прежде чем ответить. Ей нравился Майдлар — добрый человечек, показывавший ей в детстве разные смешные и увлекательные фокусы, — но все же не настолько, чтобы враждовать из-за него с человеком… с существом, которое, если захочет, без труда убьет и ее, и Дэвида.
— Не настолько, — повторила она вслух свои мысли. Эрдан кивнул:
— Я так и думал.
— Это все?
— Торопишься меня выгнать? — Наследник Гарабинда усмехнулся.
— Нет, всего лишь интересуюсь, закончилась ли деловая часть, или ты хочешь сказать что-то еще? Если тебе хочется просто поболтать, я, честно говоря, не представляю, о чем мы могли бы…
— О будущем клана Кион, — перебил ее Эрдан. — Сейчас клан ослаблен. Все лидеры и партии уничтожены. Младшие высокорожденные дезориентированы. Мы на пороге распада. И либо этот распад будет идти своим естественным путем — чего я не хочу и чего, полагаю, не хочешь и ты — либо мы восстановим организацию. Это возможно. Причин для внутреннего конфликта больше нет. Джейбрин против Гарабинда, Вомфад против Кетрава — это все в прошлом. А чтобы начать новую главу, нам, оставшимся, нужно определиться, кто станет претором Кион.
Идэль хмыкнула.
— Метишь на место главы клана? Или сразу на место приора?
— Приором будет Ксейдзан, это ясно. Впервые за несколько тысяч лет претор Кион не будет приором. Однако претор нам нужен, и я, смотря вокруг, просто не вижу, кто еще, кроме меня, мог бы им стать. Ведь не ты же. И не Смайрен.
— Авермус, — сказала Идэль.
— Я говорил с ним вчера вечером…
— До или после того, как убил Майдлара? — издевательским тоном осведомилась Идэль.
— Сразу после, — в тон ей ответил Эрдан. — Но руки уже успел помыть. Какие еще подробности тебя интересуют?
— Спасибо, достаточно…
— Я говорил с Авермусом вчера вечером, — повторил Эрдан. — Он не хочет быть претором. Категорически. Его вполне устраивает та должность, которую он занимает сейчас Не такая нервная и намного более выгодная…
Идэль отвернулась. Она опасалась, что реакция Авермуса будет именно такой. Авермус не любил рисковать, бороться, принимать нестандартные, творческие решения. Он и в самом деле идеально подходил для своей должности — министр дворцового управления, командующий огромным штатом слуг, занятый исключительно имущественными и организационными вопросами…
— Финейра, — сказала Идэль. — Она может вернуться к нам.
— Да, Авермус тоже предполагал такую возможность, — кивнул Эрдан. — Представляешь, что будет в этом случае. С учетом того, что сейчас творится в Ниртоге, Кион будет втянут в их внутренние разборки. Все ресурсы, которые, став претором, получит Финейра, она употребит на то, чтобы помочь своему мужу Нерамизу в борьбе против Вилайда… а значит, и против Ксейдзана. Длинная, бессмысленная, изматывающая война, которая еще больше всех нас обескровит — вот что нас ждет в случае вознесения Финейры. Но зачем я об этом говорю? Столь очевидные вещи ты должна и сама понимать.
Идэль медленно кивнула. С какой стороны ни посмотри, Эрдан был прав. Избрание Финейры — которой в личном отношении Идэль очень симпатизировала — означало бы окончательный кровавый закат клана. Как отреагарует Смайрен на предложение войти наконец в большую политику, было заранее ясно, к гадалке не ходи. Смайрен с большой радостью воспримет распад клана — не будет возможности добиться власти, значит, не станут ее добиваться. А если все высокорожденные будут сидеть в своих замках и разводить пчел, все междоусобные войны прекратятся сами собой, и на земле наступят мир да любовь. Мечта…
Итак, Смайрен отпадал. Формально права могла предъявить она сама, но было даже не смещно. Она не способна — и не будет способна еще много-много лет — заниматься этой работой. Да и желания нет. Значит…
