– Профессор Котрикадзе, – оторвал меня от лицезрения этой трогательной сцены голос майора Тильви.
Я обернулся к нему. Оказывается, меня представляли армейскому офицеру, краснощекому и упитанному.
Я поклонился. Менее всего я был похож на профессора.
– Комендант Танги капитан Боро.
Я выразил благодарность капитану. Тильви был официален, как король на аудиенции.
– Благодарите Князя Урао, – ответил офицер, показав, как много у него белых зубов. – Если бы не он, мы бы опоздали.
Князь Урао, высокий джентльмен, помог Лами сесть на распоротый тюк с листовками и соблаговолил прислушаться к жалобной речи директора Матура. Слушая его, он смотрел на девушку, положив по-отечески ей на плечо изящную длиннопалую руку.
ТИЛЬВИ КУМТАТОН
Фельдшер сказал, что у меня сотрясение мозга и мне нужен покой. Он дал мне пять таблеток аспирина и велел не двигаться. Я смотрел в небо, на пушистые облака, менявшие очертания, словно сказочные животные. Мы ждали вертолет, который еще вчера улетел на рубиновые копи.
На поляне все занимались своими делами. Князь беседовал с Матуром. Урао возвышался над ним на три головы и не смотрел на собеседника. Матур всплескивал руками. Русские геологи разложили на стерне спасенные приборы и переговаривались на своем варварском языке. Все-таки зря я их взял. Завтра они бы добрались до Танги на поезде и на машине. Господин Вспольный с обмотанной бинтом головой сидел на плоском камне и заносил свои впечатления в черный блокнот. Я ему обязан жизнью.
Я подозвал капитана Боро. Тот присел рядом на корточки. Солнце уже поднялось высоко, и стало тепло.
– Расскажи, брат, – попросил я, – как вы нас нашли.
– Вам вредно разговаривать, майор, – сказал капитан. – Фельдшер советует полный покой.
Капитан был предупредителен, но насторожен. Он был из тех офицеров окраинного гарнизона, которые служат давно и не надеются на карьеру. Он – один из хозяев гор и со временем уйдет в отставку обеспеченным человеком, если умеет лавировать между центральной властью, губернатором, князьями, контрабандистами, чтобы никого не разгневать. Для такого провинциального капитана любая смена власти опасна и нежелательна. Впрочем, возможно, я несправедлив. Если начинаешь строить в голове портрет незнакомого человека, строишь его из черточек, принадлежащих другим портретам.
– Мы только в пять часов узнали обо всем. Я был у себя, – сказал капитан.
Я сочувственно прикрыл глаза. Здесь мне нужны союзники.
– Мы готовились к встрече. Даже написали лозунг. В городе все с удовлетворением приняли известие о приходе к власти нового правительства.
Этому я не поверил, но спорить не стал.
– И вдруг с аэродрома сообщают, что самолет не прилетел. Вы знаете, город наш небольшой, сразу поползли слухи, некоторые элементы уверяли, что в гибели самолета виноваты духи гор, не желавшие вашего прилета, господин майор.
Капитан Боро показал в улыбке белые зубы и развел руками: такой, понимаете, темный у нас народ.
– Я сразу связался с полицией, чтобы они узнали по окрестным деревням, не видели ли там самолета. Население у нас редкое, места дикие. Самолет отклонился с курса – десять миль для самолета ничто, а для гор много… Вечером мне сообщили, что в деревне Лонги – это миль двенадцать отсюда, вверх по реке, – видели дым и слышали взрыв. Глубокой ночью я примчался туда.
Капитану хотелось, чтобы я одобрил его действия.
– А вслед за мной в деревню приехал господин князь Урао Као и его телохранители.
– А что он там делал?
– Он искал вас.
Я не выказал удивления. Пусть продолжает.
– Князь узнал, что в горах за Лонги упал самолет, и, даже не переодевшись, вскочил в машину. Когда он увидел нас, то очень обрадовался. У него было мало людей, зато у него был человек, который знает эти тропы. Вот мы и объединили усилия. Три мили мы проехали вверх по дороге, а потом четыре часа в темноте по тропам. Я сегодня за ночь ни минуты не спал.
Если он надеялся, что я повешу орден ему на грудь, он ошибался. Почему же князь так спешил? Да, он знал, что на самолете летела Лами и директор Матур. Кто-то из них вез из Лигона важные вести. А впрочем, какое мне сейчас до этого дело? Мы спасены, и я надеюсь, что завтра смогу встать. Иначе придется Лигону прислать другого комиссара.
– Предводителя бандитов вы не знаете?
Капитан поглядел в сторону лежавшего у хижины Па Пуо. Я следил за ним. Но его лицо осталось равнодушным.
– Не знаю, – сказал он.
Вертолет прилетел после полудня. К тому времени князь Урао со своими телохранителями и два солдата из тангийского гарнизона, которые конвоировали пленных, ушли пешком к деревне Лонги, к ожидавшим там машинам.
«Господину Дж.Суну. Гостиница „Империал“, Лигон.
Дорогой Сун, это письмо доставит вам верный человек, которого я посылаю машиной. Так надежнее. Письмо и деньги получил. Но не сразу и с осложнениями. Частично о событиях вы уже знаете. Об остальном сообщу сейчас.
О гибели самолета я узнал с опозданием. Один из людей, оставленных Па Пуо с грузом, по собственной инициативе поспешил в Танги. Я не думал, что кто- нибудь остался жив после крушения, но Па Пуо мог все испортить. Пришлось бросить дела и мчаться к месту падения самолета.
К счастью, когда мы спасли пассажиров самолета, мне удалось сделать так, что пленных поручили отвести в город мне. По дороге я забрал у Па Пуо деньги и устроил ему побег. Этот негодяй мне еще пригодится. Все думают, что он убит при попытке к бегству. Я благодарен Вам за заботу о Лами. Я ничего не имею против смерти ее отца, но, если его жизнь угодна небу, пусть мы будем орудием спасения, а не орудием гибели.
Русские остались живы. Не могли бы вы подробнее знать в Лигоне об их истинных планах? Завтра съезжаются князья, чтобы решить, как вести себя с новым правительством. Некоторые горячие головы считают, что сейчас самое время объединиться со сторонниками Джа Ролака и восстать. Будет нелегко уговорить этих недалеких, трясущихся над своими эфемерными привилегиями людей воздержаться от самоубийственных акций. Полагаю, что военное правительство молит небо, чтобы мы восстали. Тогда нас раз и навсегда приведут к покорности.
«…г.Танги. Центр одноименного округа на севере республики Лигон. Город основан в XIV в. князем Урао Справедливым, который признал вассальную зависимость от короля Лигона Партавармана VI. Город расположен на краю горного плато на высоте 1600 м над уровнем моря. Население 9500 чел. (по переписи 1959 г.). Лигонцы, индийцы, китайцы, представители горных народностей. Промышленность – механические мастерские, спичечная и ткацкая фабрики, лесопилка, кустарные мастерские. В городе заседает Совет по делам горных народов, в котором большую роль продолжают играть горные феодалы…»
ВЛАДИМИР КИМОВИЧ ЛИ
За окном нашего номера сквозь ветки сосны видна тихая, усыпанная осенними желтыми листьями улица. Трудно поверить, что мы живем на краю света, а не в подмосковном доме отдыха. А ведь обман: хитрые здешние деревья сбрасывают листья, чтобы достойно встретить сезон дождей цветами и юными листочками. По уличке едет рикша на велосипеде с коляской. Рикша в шерстяной шапочке и пиджаке. Вон пастор в черном костюме – узкой полоской выглядывает белый воротничок. Домики здесь, в центре города, чистые, аккуратные. Сюда приезжали отдохнуть от жары долин английские чиновники.
Мы с Отаром весь день проспали. Старый лакей, реликт колониальных времен, не смог разбудить нас к обеду. Мы очнулись вечером. Я был полон раскаяния, а Отар подвел под наш сон здоровую теоретическую базу, чем меня почти утешил.
У нас большая высокая комната, белый потолок которой разделен на квадраты темными деревянными рейками, что напоминает об английской таверне, где мне, правда, не приходилось бывать. На рейках мирно спят маленькие ящерки – неужели они никогда не падают? Вспольный разместился за стеной.
– Разбудить его? – спросил я Отара.
– Даже не знаю, – сказал Отар. – Намаялся он…
Проявление нежности со стороны Отара – явление редкое.
Все-таки я, презрев условности, постучал к Вспольному.
– Мы идем ужинать, – сказал я ему.
– Я тоже, – откликнулся из-за двери Вспольный. – Спасибо.
Он спал меньше нас. С вертолета он бросился на телефонную станцию, чтобы лично доложить Ивану Федоровичу, что все обошлось. В столовой, с такими же рейками на потолке, было пусто. Туристы уехали. Они не любят переворотов – это нарушает график осмотра достопримечательностей. За соседним столом сидел господин Матур. Синяк у него под глазом пожелтел и расползся по щеке.
– О, дорогие друзья! – воскликнул он при нашем появлении.
По-моему, радость была искренней.
– Вы разрешите присоединиться к вам?
Вспольный скривился, но промолчал, я же сказал:
– Пожалуйста.
Все-таки мы вместе пережили все приключения. Матур успел переодеться: он был в темном, узком для него костюме, шея обметана шарфом.
