Глава 51
Поздним вечером пасхальной субботы Уилл с Тесс прятали яйца на заднем дворе дома ее матери. В руках у них были пакеты с крошечными яйцами, завернутыми в яркую блестящую фольгу.
Пока Лиам был совсем маленьким, они обычно оставляли яйца на виду или даже просто рассыпали по траве. Но теперь, став старше, он предпочитал серьезный вызов: чтобы пасхальные яйца были спрятаны на совесть, чтобы Тесс мурлыкала себе под нос мелодию из фильма «Миссия невыполнима», а Уилл засекал время поиска на секундомере.
– Я так понимаю, мы не можем спрятать несколько штук в кровельные желоба? – уточнил Уилл, подняв взгляд на крышу. – Можно оставить приставную лестницу где-нибудь под рукой.
Тесс издала вежливый смешок из тех, что обычно доставались знакомым или клиентам.
– Видимо, нет, – подытожил Уилл.
Он вздохнул и осторожно пристроил синее яйцо на угол подоконника, куда Лиам мог бы дотянуться, только встав на цыпочки.
Тесс развернула яйцо и съела. Сейчас накачивать Лиама шоколадом – последнее дело. Во рту стало очень сладко. Она сама за эту неделю съела целую гору шоколада. Если за этим не следить, она станет размером с Фелисити.
Обыденно жестокая мысль пришла ей в голову машинально, будто слова хорошо знакомой песни, и Тесс осознала, как часто, должно быть, думала так. «Размером с Фелисити» по-прежнему оставалось для нее определением неприемлемой полноты, даже теперь, когда Фелисити обзавелась роскошной стройной фигурой, лучше ее собственной.
– Не могу поверить, что ты вообразил, будто мы сможем жить все вместе! – взорвалась она.
Уилл напрягся, собираясь с духом.
Именно так все и продолжалось с тех пор, как он наконец-то объявился накануне в доме ее матери, бледный и заметно похудевший с их последней встречи. Ее настроение все время опасно колебалось. Только что она была спокойна и язвительна, и вот уже на грани истерики и слез. Ей никак не удавалось взять себя в руки.
– На самом деле я так не думал. – Уилл повернулся к ней, держа пакет шоколадных яиц.
– Но ты же так сказал! В понедельник ты именно так и сказал.
– Это была глупость. Я сожалею об этом. Все, что я могу сделать, – это еще раз попросить прощения.
– Ты изъясняешься, как робот. Не вкладываешь в слова никакого смысла, а просто твердишь одно и то же, чтобы я наконец-то заткнулась. Я сожалею. Я сожалею. Я сожалею, – принялась монотонно повторять она.
– Но я действительно это имею в виду, – устало возразил Уилл.
– Тсс, – одернула его Тесс, хотя он не так уж громко и говорил. – Ты их разбудишь.
Лиам и ее мать уже легли. Их комнаты располагались в передней части дома, и они всегда спали крепко. Тесс с Уиллом, вероятно, не удалось бы их разбудить, даже начни они орать друг на друга.
Криков не было. Пока нет. Только эти короткие, бессмысленные разговоры, мучительно заходящие в тупик.
Их воссоединение накануне было одновременно сюрреалистичным и обыденным, невыносимое столкновение личностей и чувств. Для начала там присутствовал Лиам, едва не рехнувшийся от возбуждения. Как будто он почуял, что ему грозит потерять отца и безопасный уютный уклад жизни, и теперь его облегчение при виде вернувшегося Уилла выражалось в ребяческом безумии. Он болтал раздражающе дурацкими голосами, маниакально хихикал, постоянно желал бороться с отцом. Уилл, с другой стороны, был совершенно потрясен несчастным случаем с Полли Фицпатрик.
– Видела бы ты выражение на лице родителей, – то и дело тихонько повторял он Тесс. – Только представь, что это случилось бы с Лиамом. Случилось бы с нами.
Ужасная новость о происшествии с Полли должна была показать Тесс всю ситуацию под новым углом – и, в каком- то смысле, так и вышло. Если бы нечто подобное произошло с Лиамом, ничто уже не имело бы значения. Но в то же время это низводило ее собственные чувства до незначащего пустяка, что побуждало ее защищаться и нападать.
Ей не удавалось подобрать достаточно сильные слова, чтобы описать чудовищную широту и глубину своих чувств. «Ты причинил мне боль. Заставил меня так сильно страдать. Как ты мог?» В голове все выглядело просто, но оказывалось удивительно сложным, стоило лишь открыть рот.
