Молодые люди вышли на улицу. Далеко на востоке уже занималась заря. Утренняя прохлада заставила обоих поежиться. Элиз сзади обхватила Дэвида за плечи, прижалась к нему и прошептала:
– Ты выглядишь задумчивым. Что сказал тебе старик?
– Он просил никому не рассказывать об этом. Я обещал.
– Даже мне?
– Никому. Да и неважно это совершенно. Так – ничего не значащая информация.
– Об Эгиби.
– Ну да.
– И все?
– Еще он сказал, чтобы я берег тебя.
Элиз поцеловала Дэвида в шею.
– Мне холодно и страшно, – произнесла она, – давай скорее выбираться отсюда.
Репортер обернулся, крепко обнял девушку и посмотрел наверх. Сквозь распахнутую дверь подъезда было видно, как старый библиотекарь все еще стоит наверху. Дорон Дарвиш опирался на трость и прощально махал им рукой. Дэвид хотел было помахать в ответ, но девушка схватила его за плечи и потянула в сторону площади.
Менее чем через минуту молодая пара скрылась за поворотом, а из переулка, куда еще не доставали первые лучи восходящего светила, бесшумно выкатился иранской пикап марки "Симург".
Глава XXV. Трефовый валет
В город возвращались на попутной машине, все заднее сидение которой было завалено спелыми гранатами. Дэвид и Элиз жались друг к другу рядом с водителем – смуглым добродушным толстяком, который на ломаном английском всю дорогу, как мог, развлекал попутчиков. Репортера теснота ничуть не смущала. Напротив, ему приятно было ощущать теплую, бархатную кожу сидящей рядом девушки.
Усталость накатывала волнами. Бороться с ней не было сил. Глаза, глядящие на монотонную ленту бегущего навстречу асфальта, смыкались сами собой. Элиз сдалась первой, склонила голову на грудь молодого человека и погрузилась в сон.
– А жена говорит: Пепе урожай пропадает. В город едешь, там продаешь, – стрекотал без умолку крестьянин, – я ей – война ведь, дура! Танки там, танки здесь. Бах–бах. Дороги нет, блокпост – там, блокпост – здесь, блокпост – везде. Меня убьют, ты семья кормить будет? А она – гранат гниет, кто его купит! Денег не будет. На кой шайтан ты мне такой тогда нужен.
У въезда в город пришлось выбраться наружу. Машину обыскали. При помощи зеркал на длинных рукоятях осмотрели днище. Фрукты проткнули в разных местах тонкими длинными щупами и проверили металлоискателями.
Когда прощались, толстяк заставил взять несколько спелых фруктов. При этом он хитро улыбался и все норовил подмигнуть Дэвиду. Репортер припомнил, что на Востоке гранат считается символом любви. Бумажный пакет с плодами забрала Элиз, на прощание кокетливо поцеловав репортера в заросшую щетиной щеку и прикоснувшись своей изящной ручкой к широченной мозолистой пятерне крестьянина.
Сияющая в багровых лучах восходящего солнца девушка шла по направлению к "Шератон–Иштар" и игриво
