случайность? Допустим, цветочницы просто устали грызться. Допустим, одна решила пойти навстречу. Сама, без внешнего давления. Где подтверждение, что был контакт? Что он вообще есть, этот чертов контакт?!
— Вы где стоите? — странным тоном спросил лысый.
— Я? У окна.
— Чем заняты?
— Смотрю в окно.
— Что видите?
— Стройку. Крыши. Спутниковые тарелки.
— Еще?
— На Пушкинской ремонтируют проезжую часть.
— От кого была последняя реплика в чате?
— От Марго.
— Что она написала?
— «Красотуля, не вам про склоки писать. Вы эту тему открыли. Вам, наверное, слово „амбиции“ нравится, раз Вы его так часто употребляете…»
— Слово в слово. И куда вы при этом смотрите?
— В каком смысле?
— В прямом.
— Я ж сказал, в окно.
— Сейчас 18.57. Реплика Марго появилась в 18.55. Все это время вы смотрите в окно. Любуетесь стройкой. И что-то бубните себе под нос. Один раз обернулись, уставились на меня. Ладно, это не в счет. Вы, Александр Игоревич, вообще в течении сеанса не приближались к монитору. Продолжать, или сами сообразите?
— Тогда откуда я знаю последнюю реплику Марго?
— Вы у меня спрашиваете?
Он хихикнул. Не оборачиваясь, я знал, что на верхней губе у него блестит капелька пота. Слегка раздулись крылья носа. Указательный палец двинулся было ко рту, но замер на полпути. Наверняка он грызет ногти, когда остается один. Лысый стал для меня раскрытой книгой. Присланной в работу рукописью. Пожалуй, я смог бы его редактировать.
Как срач в чате.
За моей спиной зашелестели клавиши ноутбука.
Сявка — Яме:
Яма — Сявке:
— Кто такой Минус? — спросил я.
— Не ваше дело, — ответил лысый. — Продолжайте.
Если бы он заюлил, стал открещиваться; заявил, что знать не знает никакого минуса, кроме арифметического знака…
— Сявка ты, Глеб Юрьевич. Натуральная.
— Перестань копаться в моих записях, Александр Игоревич. Тебя мама не учила, что некрасиво читать чужие письма?