— Давайте я проверю! Шиза, иди на диван. Успокойся.
— Ага, успокойся…
— Может, и не было вброса? Может, внешники зря кипеш подняли!
К моему искреннему удивлению, Шиза подчиняется. Закрыв лицо руками, она, как сомнамбула, медленно идет к дивану.
— Кончай реветь, да? Разберемся…
Карлсон уже и сам не рад, что заварил эту кашу.
— Может, орхидеи? Их там много было…
— Сейчас гляну…
Проскальзываю в Шизин закуток. На экране — черная орхидея. Капли росы искрятся на лепестках. Красиво. И — запах. Ваниль? Точно ваниль. Чуть подгнивший банан. И еще что-то, неуловимое, знакомое…
Должно быть, духи.
Как файл называется? Orchid-Black.jpg. Ого! Здоровенный… Download Manager. Файлы на букву «O». Вот они! Подряд. Три десятка. Объемы в графе «Transferred»… Считаю сумму. Наверное, это можно сделать как-то по-другому, проще и рациональнее. Ну так мы чайники. Со свистком. Три метра… Один двести…
— Долго ты там?
— Закончу — скажу.
— Уроды… — плачет на диване Шиза. — Импецилы… импотенты…
— А не фиг в рабочее время цветочки качать!
— Не тронь ее, Карлсон…
— Да кто ее трогает?! Для вас же стараюсь…
Выходит, Чистильщик и его попросил звонить, если что? Сообщение на принтер, а сам — за телефон? Интересно, остальным шеф то же самое сказал? Умату? Шизе?!
Что ж это получается?
— Семьдесят три! Вроде сошлось.
— Точно?
— Плюс-минус корень квадратный. Отбой воздушной тревоги!
Довольный, выбираюсь из-за шкафа.
— Шиза, ты как? Все нормально, у тебя одни цветы. Не плачь, пожалуйста…
Глажу ее по голове, как ребенка.
— Что ты меня лапаешь? Ублюдок! Извращенец!
От крика закладывает уши. Отшатнуться я не успеваю. Шиза вскакивает, хватает меня за рубашку. Жарко дышит в лицо — ваниль, подгнивший банан…
— Я руками душила таких, как ты!
Ворот захлестывается, превращается в петлю.
— Будешь всю жизнь в пипетку мочиться, пидар!
В паху взрывается бомба. Задыхаюсь. Вместо крика — сиплый стон. Черная орхидея смыкает лепестки. Растворяюсь в ванильной кислоте. Господи, больно-то как! Шиза бьет коленом — еще и еще. Когда же она перестанет?
Перестала.
Пискнув, улетела на диван.
— Алло, Черный! У нас фиксация! Врачей! Срочно!..
Надо мной склоняется Карлсон. Его лицо плывет в тумане. Мерцает темный ореол. Протуберанцы мрака. Лепестки…
— Орхидея…
— Что?
Он наклоняется ниже.
— Орхидея, — хриплю я. — Черная. Ваниль. Выброс — там…
Боль ерзала между ног пьяной шлюхой. Пристраивалась, разевала губчатый, резиновый рот. Чмоканье. Вопль обезумевших нервов. Ураган адреналина в крови. Скорчившись зародышем, Золотарь мечтал о материнской утробе. Никаких
