Против лома нет вампира.

вампир. И будет постоянно давить на меня. Не-ет, шалишь, господин хороший, так дашь вам пальчик — и челюсти руку по плечо заграбастают!

— Станешь, кудряшка. Даниэль, выйди вон.

— Нет!

— Пошел вон.

Мечислав даже голоса не повысил. Но Даниэль вдруг съежился и зашагал к дверям. И вышел, плотно прикрыв за собой створку. Да и у меня от его последних слов было такое чувство, словно мне льда за шиворот насыпали. Я даже сразу возражать не рискнула. А потом было уже поздно. Мечислав легко поднялся с кровати, подошел к дверям, выглянул, потом опять закрыл двери и повернул ключ в замке.

— И что это вы делаете, позвольте узнать!?

Я даже особенно не встревожилась. Кто бы мне, дуре набитой, сказал, что надо прыгать в окно и бежать без остановки до города! Никто ведь не сказал! Черт побери!

— Ты знаешь, как становятся фамилиарами, кудряшка? Это не происходит за одну ночь. У вампиров есть такое понятие, как Печать. Если я поставлю ее на тебя — это будет первый шаг.

— Неужели? — Больше я ничего не смогла из себя выдавить.

— Всего нужно четыре Печати. Три первых ставит сам вампир. Четвертую можешь поставить только ты и только по доброй воле.

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Потому что еще раз прошу твоего разрешения на первую Печать.

— Нет!

Кажется, это становится моим любимым словом. Но Мечислав даже и не подумал расстроиться из-за моего отказа. Только хищно улыбнулся. И я опять залюбовалась им. Ну до чего же красив… Эти грациозные движения, невероятно красивое лицо, кожа цвета меда…

Юля! Да сколько ж можно! Опять у тебя мозги пошли налево! Я скривила физиономию, показывая, что и не таких видали, а и тех послали.

Вампир понял, что его внешность не действует — и пошел с другой карты.

— Я не стал говорить этого при Даниэле, но есть вероятность, что я проиграю.

— И какова же она?

— Пятьдесят на пятьдесят. Я понимаю, что моя жизнь тебе практически безразлична. Хорошо. Я не настаиваю на большем. Но так ли тебе безразличен Даниэль?

— Что вы хотите этим сказать?

— Ты сердишься на него, кудряшка, но ты ведь не позволишь злости взять над тобой верх. Если погибну я — погибнет и он. Медленно и мучительно. А что до тебя — ты останешься жить. Кажется, Андрэ уже пообещал тебе место в свите?

Меня передернуло.

— Это что — шантаж?!

— Нет, кудряшка, это просьба.

Голос был таким мягким, таким успокаивающим, таким… родным! Зеленые глаза — непроницаемо темными. Они очаровывали, они успокаивали, они уговаривали не сопротивляться. Но я не сдавалась!

— И насколько повысятся ваши шансы, если я позволю поставить Печать!?

— Процентов на тридцать — сорок. Ты и сама не знаешь своей силы.

— А вы уже успели узнать!? Очень мило!

— Сегодня ночью, кудряшка. Когда ты делилась силой с Борисом и со мной.

— Но вы сами сказали, что я копила это в течение всей жизни?!

— Я действительно думал так — вначале.

Вампир поднялся и заходил по комнате. Потом обернулся и посмотрел на меня в упор.

— Потом я понял еще одну особенность твоей силы. Ты не просто накапливаешь и отдаешь силу, кудряшка. То, что происходит с тобой потом — гораздо сложнее. Я готов поспорить, что ты никогда никому не завидовала. И больше любишь дарить подарки, чем получать.