тупите-то, «Семен Семенович»….
— Уже двадцать лет как. И что? — не сдавалась я.
— Голос мужчины в трубке изменился.
— Юлия Евгеньевна, давайте играть в открытую. Когда сегодня утром начался захват дома, вы успели сбежать с двумя вампирами. Что в этом страшного и почему вы так не хотите это признать?
А действительно? Что? Ладно, будет тебе и в лоб и по лбу.
— Мы совершили тактическое отступление. Кстати, а кто нас с утра штурмовал?
— Моя группа.
— И какого … вам понадобилось? — я уже откровенно хамила.
— Мы — оборотни, Юлия Евгеньевна.
— Да хоть привидения.
— Вы так мало знаете о нашем сообществе?
Прокололась. Но в чем?
— Не ваше дело.
— Не мое. Попросите своих вампиров устроить вам ликбез. А пока послушайте. Предателей в моей команде нет, все, что мы друг другу скажем, между нами и останется. Юлия Евгеньевна, вы знаете, что у Андрэ есть власть над лисами?
Голос был серьезным и неожиданно усталым. С таким голосом я не могла ерничать и издеваться. Чувствовалась в нем какая-то боль, глубокий давний надлом.
— Над какими лисами? Из зоопарка?
— Нет. Просто клан оборотней-лисов обязан подчиняться Андрэ.
Ребята попали.
— Мои соболезнования.
— Толку мне с них, — не удержался собеседник.
— Больше ничего предложить не могу, — огрызнулась я. — Если только большой кусок мяса.
Вот ведь еще проблема! Оборотни откуда-то вылезли… И расспрашивать их нельзя, и не расспрашивать — тоже. Я ведь почти ничего о них не знаю, а значит, могу очень сильно нас всех подставить. Запросто. Ох, елки…
— Тогда выслушайте меня. Андрэ приказал нам напасть на ваш дом.
— Это не мой дом, — уточнила я. — Снегирева.
— Это важно?
— Простите за глупые придирки. Кстати, а как вы относитесь к господину Андрэ?
Голос несколько секунд держал паузу. Такое ощущение, что Валентин Дмитриевич подбирал самую удачную формулировку ответа. И, наконец, нашел подходящее выражение.
— Он наш повелитель, а повелителя положено любить и уважать. До самой смерти.
Чьей — не уточнил. Хорошая оговорка.
— А вы его очень любите?
— ОЧЕНЬ!
Из трубки донеслось одно-единственное слово. Но ненависти в нем было столькооо… Я поняла, что Валентин Дмитриевич действительно доверяет тем, кто стоит рядом с ним у телефона и слушает наш разговор. Потому что высказать такую ненависть, искреннюю, обжигающую ненависть в присутствии вампира — это верная смерть. Дюшка не спустил бы. Хм, а с какой минуты я стала так четко оценивать, что бы он спустил с рук, а что — нет? Я ведь не лучший психолог планеты? Или с Дюшкой пять лет как общаюсь? Или с этим типом из трубки? Нет. Но я чувствовала, что мой собеседник говорит правду. И честен в своей ненависти.
— Вы знаете, — медленно сказала я, — я не могу похвастаться такой же силой чувства, но кое-кто из моих друзей может. К сожалению, мы с вами — враги.
Голос в трубе был грустным и усталым.
— Юлия Евгеньевна, мне поручено дождаться вашего звонка и сообщить вам следующую информацию. Ваши вампиры у нас. Пока они живы и им не причинили никакого физического вреда. Андрэ готов обменять их — на вас и некоего художника. Иначе они будут мертвы.
— Когда? — я с трудом узнала свой голос.
