— И это когда нас могут казнить! Как вам не стыдно! Заставлять девушку мучиться от любопытства!
Зеленые глаза смотрели насмешливо.
— Уже не девушку, кудряшка. И потом — если после смерти что-то есть, я тебе все расскажу — там.
Я скорчила рожицу, но настаивать не стала. И так проблем по горло.
— Даниэль ревнует. Или не ревнует, но что-то с ним не то.
— И что же, кудряшка?
Это прозвище начинало действовать мне на нервы, но я решила пока не склочничать. Вот если выживем, я потом все переберу и все припомню. А пока, чтобы выжить, надо грести изо всех сил, а не раскачивать лодку глупыми ссорами. И я подробно пересказала наш разговор с вампиром. Мечислав внимательно слушал. Лицо вампира было бесстрастно, но я чувствовала нарастающую в нем холодную, тяжелую злобу. На Даниэля? На меня? На себя? На жизнь-жестянку? Не знаю.
После того, как я замолчала, Мечислав опять перекатился на спину, заложил руки за голову и уставился в потолок, словно надеялся там найти доказательство к теореме Ферма. Я тоже посмотрела, но там не было ничего, кроме дурацкой пыльной тряпки.
— И что вы думаете? — наконец не выдержала я.
Еще бы. Вампир молчал уже минут десять. А у меня появлялось огромное желание растянуться, как следует на это кровати — и уснуть на фиг. Интересно, а можно уснуть — во сне?
— Ничего хорошего, — мрачно отозвался Мечислав. — Крутит что-то мой старый друг, но что именно!? Черт его разберет! Сама же говоришь, пушистик, что он гений. Голову ему оторвать можно и даже очень просто, а вот разобрать по винтику и разобраться, что там именно в мозгах напихано!? Это сложнее будет. Я бы смог это сделать, но мне надо быть на свободе и рядом с ним. А ты, хотя и умница, но ты тут ничего сделать не сможешь.
— А хотя бы пару вариантов, чтобы я знала, как себя вести? — попросила я.
— Ну, первый вариант тот, что гений — он и есть гений. Тут не разбираться, а просто избавляться от последствий. Обиды устранять поцелуями, ссоры пресекать в корне ими же.
— Не поймешь вас, клыкастых, — не удержалась я. — То вы меня сами в постель тащите, а то предлагаете Даниэля туда затаскивать при первом же намеке на скандал.
Вампир смерил меня насмешливым взглядом.
— Обидно, кудряшка? Я же предупреждал, что вампиры не ревнивы. Вообще. Даже после ста лет жизни начинаешь понимать, что все люди, в принципе, одинаковы. У меня было много женщин, но ни у одной я не видел ничего нового. Ни третьей груди, ни хвоста.
— Ну и меня тогда соблазнять не фиг!
— Я не понимаю, кудряшка, что тебе не нравится? То, что я тебя соблазняю — или то, что я тебя при этом ни к кому не ревную?
Я отвернулась и возмущенно засопела.
— Ладно, не обижайся, кудряшка. Это только один вариант. А вот и второй. Даниэль работает на кого-то третьего. Или на себя, или на другого вампира.
— Вы ему не доверяете?
— Я высказываю предположения, кудряшка. Ни больше, ни меньше. Ты проходила в школе теорию вероятности?
Распространяться о своей школьной жизни я не стала. Тем более о математике, которую терпеть не могла. Если бы не Катька, щелкавшая задачки, как семечки, я бы просто пропала.
— У меня по ней была тройка из жалости.
— Когда все это закончится, я тебе лично объясню, что это такое. Обещаю.
— Всю жизнь мечтала, — покривилась я.
— Вот ваши мечты и….. кудряшка!? Ты ничего не делаешь!?
— Нет! — отозвалась я, вскакивая с кровати.
Происходило что-то странное. Комната медленно растворялась вокруг нас и сквозь алые стены проявлялись новые очертания. Мечислав каким-то образом оказался рядом и схватил меня за руку.
— Кудряшка! Очнись!
— Да!? — дернулась я.
