Против лома нет вампира.

жидковатые и светловатые для ее лица брови и ресницы, сейчас густо уляпанные (другого слова не подберу) косметикой. Единственное, что бросалось в глаза — это, простите за каламбур, ее глаза. Они были большие, темно-серые, такие темные, что казались черными на бледном лице. Как две изюмины в оладье. В них хотелось смотреть и смотреть, без отрыва на сон, еду и прочие прелести жизни. Даже мне хотелось. Но я ожидала чего-то подобного и подсознательно держала себя в напряжении. А что творится с неподготовленными людьми? Небось плывут только так. В мягкой серой воде, текущей по прохладной серой долине теней… Я тряхнула головой. А ведь затягивает, стервочка! Ну, погоди, сейчас я тебе объясню, кто есть Ху и где он живет.

— Неплохо для начала, — сказала я. — Она одна или вы кого-нибудь еще привели?

Константин Сергеевич удивленно воззрился сперва на меня, потом на девицу, потом опять на меня. Девица выпучила глаза и смотрела на меня. Ей что — плохо стало от правды?

— Что с вами? Надеюсь, вас не стошнит?

Печати проделывали со мной что-то странное. На одно мгновение весь мир расплылся в облаке чистой силы, а потом я ощутила металлический привкус во рту. Ну да, я ведь прикусила себе нижнюю губу. И сейчас невольно содрала корочку с пореза. Но одновременно с этим стало происходить нечто странное. Я чувствовала, как никогда прежде. Напротив меня сидели двое людей — и я чувствовала, как бешено мчится кровь по их жилам. И одновременно смогла видеть. Мужчина не представлял для меня метафизической опасности: Вокруг него не было даже самой тоненькой ауры силы. Он был жесток, честолюбив, расчетлив, но он не мог подчинить меня себе. Женщина же… Я перевела взгляд на экстрасексоршу — и едва не рассмеялась. Сила текла вокруг нее тонкой аурой, где-то в три-четыре сантиметра шириной. И этим вы собрались меня подчинять!? Я обернулась и обвела взглядом зал. Самые обычные люди. Аура есть у всех, но той полоски силы, которая есть и у экстрасекса и у меня — ее нет ни у кого из присутствующих. А она может видеть мою ауру? Я опять посмотрела на экстрасенса. Девица определенно боялась. Или что-то чувствовала, или что-то даже видела. Не знаю.

— Вы боитесь меня? — задала я ей вопрос.

— Нет! — ответила она.

И солгала. Я увидела это по желтой вспышке в ее ауре. И погрозила ей пальцем.

— Нехорошо врать большой сильной тете.

— Вы можете определить, когда она говорит вам правду?

Константин Сергеевич голосом, словно ножом полоснул по моему обострившемуся восприятию. Я моргнула, сбивая картинку — и повернулась к нему. Теперь я смотрела, как и все люди. Теперь я уже не смогу определить, врут мне или нет. Но кто меня просит об этом говорить? Скажем правду!

— Когда ваша девочка врет, у нее в ауре появляются такие некрасивые желтые искры. Очень заметно. А силы у нее совсем мало. — Я наклонилась через стол и провела пальцем рядом с ее телом. — Вот на столько. Разве она может меня прощупать?

— И давно у вас эта способность, Юля? — вот теперь голос ИПФовца звучал напряженно. В его глазах плескался страх. Он боялся меня. И это радовало. Если боишься — ты должен убежать или ударить. Или получить свой страх к себе в союзники. Но бежать некуда, а ударить? Да кто сказал, что я рассвет увижу!? Мне ли бояться?

Я не кривила душой.

— Несколько минут.

Девушка уставилась на меня.

— Она не лжет. Это точно.

— Я не лгу, — согласилась я. — Ты видишь мою силу?

— Вижу, — отозвалась девушка.

— А я ее не могу видеть. Где ее границы?

Экстрасекс послушно встала из-за столика и подошла ко мне. Вытянула руки, словно что-то ощупывая — и стала отступать. Она отошла на пять шагов от меня.

— Здесь.

Я подняла брови. Это много. Очень много. Судя по выпученным Костиковым глазам, я даже не до конца осознаю сколько это. Но если у них эти пять сантиметров считаются сильными, то я вообще вне конкуренции.