вернулась обратно к подруге.
Катька уже успела вытащить из ящика газету, спички и бутылку с бензином. Я привычно сложила дрова домиком, подсунула под низ всякую деревянную мелочь и разожгла огонь. Катька в это время забилась в папино кресло и вся тряслась, как осиновый лист. За окном сгущались сумерки. Я подумала, достала из шкафа еще и пару свечек — и зажгла еще и их. Для интимности атмосферы. И потом, пламя свечей очень успокаивает. И внимательно посмотрела на подругу. Ну что тут сказать? Смотреть на нее было грустно. Обычно Катька — живое воплощение мечты А. Гитлера. Сплошной тезис о превосходстве арийской расы. Высокая, на голову выше меня, блондинка с ярко-голубыми глазами и идеально правильными чертами лица. Добавьте к этому тощую фигуру — и вы получите мечту модельера. Но этого еще мало! Ко всему остальному Бог, если он вообще есть, решил не поскупиться в день ее рождения и наделил подругу отличным голосом, слухом, грацией и недюжинным умом. Катька, будучи еще в седьмом классе, рассекала дифференциальные уравнения как семечки. А ее фото висело на доске почета среди лучших учеников школы. Круглая отличница, елки! Гордость класса, надежда семьи, достойный продолжатель рода! Наверное, из всего класса с ней могла дружить только я одна. Почему? Потому что напрочь лишена чувства зависти. Не досталось мне его. Как и красоты, ума, грации и изящества. Но я не унываю. Хотя по жизни я — Катькина противоположность. Попробую беспристрастно описать себя.
Сложная задача, но я справлюсь. Я невысокая, с волосами неопределенно-темного оттенка, лоб у меня слишком высокий, скулы слишком выступают, подбородок говорит о скрытом упрямстве, а длинный нос — о любопытстве. И это оправданно. Как мне его до сих пор не оторвали — не знаю. Чудом, наверное. Единственное красивое место в моем лице — мои глаза. Большие и яркие, с густыми длинными ресницами. Моя мама говорит, что они у меня медного цвета. Я соглашаюсь — мне приятно слышать комплименты. С фигурой мне, правда, повезло. Катька говорит, что я могла бы быть и потоньше. Но на диету я ради ее идиотских стандартов не сяду! Еще чего не хватало! Дурью маяться! Скажите еще — становиться каждый день на весы и высчитывать калории! Бред сумасшедшего! Не-ет, чтобы похудеть, есть два идеальных средства. Больше двигаться и меньше жрать. А если и в результате этого не похудеешь, значит, природа запрограммировала тебя на этот оптимальный вес и не фиг над собой издеваться. Сброшенные килограммы вернутся с прибавлением. Это о внешности. Потом идут мои умственные способности. Катька занималась математикой — и в итоге оказалась на физмате. Я же увлекалась гуманитарными науками и в итоге пошла на биофак. Это был лучший из всех вариантов. Дедушка мог бы купить мне место на экономическом или факультете иностранных языков, но тут я встала в амбицию. Хочу учиться там, куда сама поступлю! А поступила только на биологический. Не слишком престижно. Знаю. Но Катьке я не завидовала. Пусть у нее даже медаль и красный диплом! Зато у меня душевное спокойствие и куча свободного времени.
Но сейчас бы Катьке не позавидовал никто из видевших ее раньше. Волосы были растрепанны, глаза — заплаканы, нос распух от тех же слез, а одежда говорила сама за себя. Из-под длинного голубого свитера крупной вязки виднелась красная футболка. В ушах — какие-то нелепые серьги в виде розочек. Я и не думала, что у Кати такие есть. Да она бы при виде таких сережек днем раньше перекосилась бы и процедила что-то типа: «Ну и вульгарщина!». А теперь вдруг одела? Конец света, не иначе! Катька всегда следила за своей одеждой, а что тут!? Сапоги не смотрела, а брюки в грязи чуть ли не по колено.
— Катя, что случилось? Ты успокоилась? Можешь внятно говорить?
Подруга подняла на меня трагические глаза.
— Юля, я боюсь, что ты мне не поверишь! Но я говорю чистую правду! Честное слово!
— Пока ты мне еще ничего не говоришь, — заметила я.
Катя вздрогнула и как-то ссутулилась. Несколько минут она молчала. Я не торопила ее. Сама разберется и все расскажет. Не стоит мешать ей. И подруга выдала такое, что у меня уши в трубочку завернулись!
— Юль, что ты знаешь о вампирах?
Ну что я могла сказать? Главное в разговорах с больным животным, или человеком — разница, поверьте, невелика — это говорить спокойно и серьезно. Я пожала плечами.
— Мало. Мы их пока не проходили.
— А вы проходите вампиров? — Катя подняла голову, в глазах блестело недоверие.
— А что тут удивительного, — пожала я плечами. — Летучие мыши тоже охватываются биологией…
— Да какие на х. й мыши!!! — внезапно рявкнула Катька, грохая кулаком по столу. Жалобно зазвенела ваза. Подсвечник вздрогнул, зашатался и упал бы, если бы я не перехватила его. Но одна свеча все-таки выпала и тут же погасла.
