представитель сильного пола (те, кто не согласен – просто еще не попадали в такую ситуацию) свято уверен, что женщина – это нежное трепетное существо.
И объяснить, что нежное существо может одним взглядом коня остановить, и вообще… Встает трепетное существо в пять утра, готовит завтрак, кормит-собирает супруга, кормит-собирает детей, отводит их в школу, мчится на работу, там, в перерыве еще успевает в магазин, после работы мчится домой, там опять по кругу: ужин – супруг – дети – тетради – свекровь – супруг… а еще постирать, убрать, приготовить, помыть-почистить… Выходные? А родителей-свекровей-огороды учитываете?
И сколько там нежности останется?
Да приличная лошадь, двигаясь по такому графику, давно загнулась бы. А женщины – бегают из года в год.
Лиля всхлипывала, показывая свою слабость. Говорила о своем разбитом сердце. Джерисон успокаивал ее. Хотя пока и не давил. Любую женщину можно уложить в постель. Но спешить с этим не стоит.
Чего уж там – сейчас перед ним незнакомка. Эту Лилиан – он просто не знает.
А знал бы…
Джерисон сейчас задавал себе вопрос – если бы на свадьбе он увидел – эту женщину, как бы он поступил?
Уж точно не стал бы напиваться. И не отослал бы ее…
Джес был сердит. И на жену, и на себя… Только вот Лилиан вела себя так, что напуститься на нее было просто не за что. Упреки?
Да. Но со слезами. И без злости, без истеричности. Не так: «Сволочь, негодяй, мерзавец!!!». Нет.
«Мне было так плохо, я хотела умереть, вы все не писали и не писали…»
Близкие по сути, но очень разные по формулировке претензии.
Лилиан балансировала на очень тонкой грани. Передавишь – взрыв. Недодавишь – придется покоряться и прогибаться. И каждый шаг почти вслепую, каждое движение как на льду… страшно. А выхода нету…
Джес пару раз попытался распустить руки – приобнять, погладить по плечику… с-скотина, но Лиля удачно опрокинула на него бокал с вином. Все равно пить эту гадость она не собиралась.
Ладно, не гадость. Но – трезвость наше все!
И хорошо, что она успела перемигнуться по дороге с вирманами. Олаф (умничка, расцелую!!!) выждал законный час (плюс-минус десять минут) – и заскребся в дверь.
– Ваше сиятельство, вы к альдону сегодня хотели… Он ждать будет.
Джерисон сверкнул глазами на вирманина, но тому – хоть усверкайся, все было, как слону бананы. И женщина схватилась за голову.
– Ой, Альдонай! Меня же ждать будут… Ваше сиятельство, дорогой супруг, мне надо бежать…
– Я могу составить вам компанию?
Отказа граф не ожидал. Его и не последовало.
– Разумеется. Не сомневаюсь, что альдон Роман будет счастлив видеть вас… он мне намекал уже на нашу семейную жизнь…
Лиля спешно вытащила из сумочки зеркало, погляделась, вытерла слезы, высморкалась – сейчас ветерком продует… хоть она и блондинка, но удачная. Есть те, которым плакать никак нельзя. С тонкой кожей… а у нее шкурка удачная. Через двадцать минут и следа не останется.
Или это экология такая? А, неважно…
После упоминания о семейных ценностях, супруг явно передумал. И Лиля удрала. Разумеется, пообещав вернуться домой вечером. А где мой дом?
Пока – в поместье у Алисии Иртон. А что имел в виду граф? Вот что хочет, то пускай и имеет…
К альдону Лиля действительно сегодня собиралась. Но только после обеда. А сейчас… раз уж она в столице, а не в пригороде…
– Поедем на стройку?
Олаф кивнул.
– Ваше сиятельство…
Лиля смотрела грустно.
