неизвестную до того времени землю, названную ее жителями Алилен, то есть – любимый дом. Разумеется, для них вирмане были в новинку. И Эрика принимали там как короля. Королем он и стал, женившись на принцессе Тиаль.
– А я слышал, тогда чуть не началась война?
– Да, молодой человек, вы правы, – соглашается девушка. – Тогда возник серьезный спор. Вы сами знаете, что все мы верим в Альдоная, но жители той земли не знали истинного бога. И тогда возник спор, едва не расколовший континент на две части. Авестерцы и эльванцы считали, что если люди не верят в Альдоная, то они почти животные. И поступать с ними надо так же. Земли присоединить, людей обратить в свою веру или уничтожить.
– А я знаю! Тогда образовался союз пятерых! – выкрикивает еще один мальчик. Своеобразный разрез глаз отчетливо говорит о его родстве с жителями Алилен.
– Именно, – ему достается одобрительная улыбка. – Ативерна, Уэльстер, Ханганат, Ивернея, Вирма – все объединились против подобного подхода. И сумели отстоять право Алилен на независимость. До сих пор там правят потомки Великого Эрика – и до сих пор не было ни одной войны. Возможно, тогда бы ее не удалось избежать, но альдон Роман, а позднее и альдон Кенет твердо стояли на своих позициях – и едва не отлучили весь Авестер, объявив, что подобные рассуждения угодны лишь Мальдонае. Кстати, у нас есть скульптура и Эрика.
Громадный вирманин стоит, небрежно опираясь на топор, светлые волосы падают ему на плечи, рядом с ним, положив тонкую ручку на его лапищу, застыла фигурка смуглой женщины в экзотическом уборе из перьев.
– Великий Эрик и принцесса Тиаль.
Дети рассматривают их внимательно и серьезно.
– Как тогда было интересно, – вздыхает кто-то…
Учительница и экскурсовод насмешливо переглядываются. Интересно? А интересно ли знать, что едва не разразилась война, едва не унесла тысячи жизней, не залила кровью мирный континент, никто ведь не узнает, какие страсти кипели тогда.
– Об этом у нас снят целый фильм, – произносит экскурсовод. – Возможно, вы захотите посмотреть фигуры, а через полчасика мы позовем вас его посмотреть? Кстати, первая в мире камера-обскура также была сделана в эпоху Зарождения сыном Лилиан Иртон – бароном Тримейном.
– А его скульптура есть?
– Да, разумеется.
Высокий молодой человек со взъерошенными золотистыми волосами и карими глазами, чему-то задумчиво улыбается, держа в руках корявый ящичек.
– Одна из первых камер так и выглядела. Потом вы сможете получить свои портреты, сделанные с ее помощью.
Под пристальным взглядом учительницы дети разбредаются по залу.
Светловолосая девочка замирает перед статуей прапрапра… сколько же раз она ей «пра» бабка?
Лилиан Брокленд – ее и назвали в честь той Лилиан. Детям пока не рассказывают, что она прожила почти семьдесят лет, что до самой смерти была фавориткой Ричарда, что король пережил ее совсем ненадолго… Им не рассказывают, что на графиню много раз покушались. Что графиня – одна из самых неоднозначных фигур в истории Ативерны. Где она могла получить такое образование, как она стала покровительствовать лекарям, почему Ричард приблизил ее к себе – неизвестно. Строятся гипотезы, предположения… говорят, правду знают семьи Иртон и Брокленд, но они молчат. И не дают историкам изучать свои бумаги.
Девочке же пока интересно другое. Сможет ли она сделать что-то настолько важное, чтобы ее вспомнили через двести лет?
Впрочем, родители не давят на нее. Лили сама рвется изучать медицину, ей интересно заниматься многим, в том числе и семейными ремеслами. Кружево, вязание, макраме, стекло… единственное, на чем настаивают родители – дети должны знать как можно больше. Так завещала еще та Лилиан. Получай знания. А где и какие – неважно.
Если у ребенка нет двух-трех образований, он будет считаться неполноценным в семьях Иртон и Брокленд. Да и во многих других. За эти двести лет аристократы столько раз роднились между собой…
Правнучка и прабабка смотрят друг на друга.
Памяти предков надо быть достойным. Памяти потомков тоже надо быть достойным.
И надо быть – человеком. Куда бы ни занесла тебя жизнь, какие бы вензеля она не выписывала, надо оставаться человеком. Иногда даже вопреки своим желаниям.
