поверили.
– Ужасное несчастье! Покушение на графиню Иртон!
– Альдонай! – ахнула Амалия.
– И?
– В нее стреляли. Убийцу взять не удалось. Но стрела попала в легкое… графиня теряет кровь, она очень плоха. Тахир не ручается, что она доживет до утра… Госпожа, она очень хотела видеть и вас, и герцога… Я умоляю вас…
Ганц упал на колени, с которых его спешно поднял Питер.
– Нас? Но зачем?
– Миранда, госпожа… Лилиан не может умереть спокойно, она просила меня привезти вас. Она знает, что вы сможете приглядеть за девочкой…
Ганц врал вдохновенно, на волне адреналина. И столько искренности звучало в его словах… да и кого еще просить. Старую гадюку? Смешно… Алисии ребенка можно было доверить в последнюю очередь.
Амалия вздохнула.
Ехать не хотелось. Но… разве она может отказать в такой просьбе?
– Возможно, с утра…
– Госпожа! Графиня очень плоха! – Ганц опять упал на колени. По лицу его струились настоящие крупные слезы. А то ж… коленками со всей дури – больно…
Честно говоря – Ганц был твердо уверен, что никто никуда не поедет. Но… Оно ему надо?
Ему надо было просто заговорить зубы Ивельенам. И чтобы его оставили на ночь вместе с его людьми.
Так и произошло.
Уговаривали его где-то еще час, Ганц страдал, рвался к графине, умолял и уговаривал. В итоге ему пообещали поехать утром. И на том разошлись спать.
И открыли поле деятельности для вирман.
Легко ли открыть ворота для большого отряда?
Смотря кому.
Если вы – хрупкая и нежная графиня, то вряд ли. А вот если пятеро профессиональных вояк?
Лейф огляделся по сторонам. Сопровождающих Ганца разместили в конюшне. Ну, хорошо хоть не в свинарнике. Хотя они и оттуда бы выбрались.
Все вояки вздыхали, вытирали скупую мужскую слезу и расписывали, как страдает графиня. Покушались на нее, покушались… ну и достали. Она вот теперь умирает и просит привезти родных хоть проститься. И выглядели при этом неподдельно расстроенными.
Хотя слушать их особо было некому. Разве что конюхам.
Но они жаловались прилежно.
Лейф дождался, пока в большом доме погаснут все огни – и махнул своим людям.
– Пора…
В следующий миг все конюхи были повергнуты в глубокий и здоровый сон. Кулаком по черепу – разве не здорово? Особенно если это крупный вирманский кулак, по размерам напоминающий небольшую тыкву. Даже лошади не взволновались. Покойников-то не было, крови, криков… ничего. Просто бодрствовали пятеро вирман и четверо конюхов. А теперь только пятеро вирман.
Ничего, и конюхи оклемаются. Никуда не денутся…
Скользнуть неслышными волчьими тенями во двор, оглядеться – и тихо снять караульных – тоже проблемы не составляет. Или вы думаете, что вирмане – это толпа, которая с воплем «Ааааааааааа!!!!!» налетает на частокол и начинает рубить его топорами со всей дури?
Да ни разу.
Уж что-что, а подкрасться, проскользнуть, а где надо и нашпионить – это команда Лейфа умела. И на Вирме такие навыки были полезны, и на континенте… Эрик справился бы лучше, но он как раз был в море.
Четверо часовых были сняты в мгновение ока. Двое – бескровно. Еще двое, так как стояли дальше – метательными ножами.
