Я шарахнулась от шкатулки как от огня, которым палили детскую комнату. Я буквально чувствовала, как в глазах заплескался страх. В голове зашумело и каждый рубин словно начал кричать тоненьким детским голоском.
— Заткнулся бы ты, Вася, — вырвал меня из этого странного ощущения голос Анжелы.
— И что она сказала вам? — почти шепотом спросила я, по-прежнему не отходя от шкатулки. До этих камней хотелось дотронуться, но они чем-то отпугивали. Так моя рука и висела над ними в воздухе.
— Сказала, что нам не на что надеяться, — за всех ответила Альбина, которая стояла у окна. Голос у нее был грустный и задумчивый, как у Эвы, когда она говорила о Рейхарде шестнадцать лет назад. — Мы сами открываем порталы, когда пользуемся магией. А как их закрыть не знает никто, кроме членов королевской семьи и эмигрантов. Но мы сами отвергли и тех и других, поэтому мы обречены.
Аура, спутанная из обрывков тканей миров. Не об этом ли говорила Эва? Когда колдуют, они рвут миры, поэтому частички тканей оседают на ауре. Вот она и получается соткана из них. Тогда почему я не такая? Потому что эмигрантка? Получается, я какая-то дальняя родственница королей, или просто мой род обладал похожими способностями. Поэтому и начались гонения. Хорошо жить хочется всем и абсолютно не важно, что эта жизнь достается тебе дорогой ценой, в обмен на десятки и сотни чужих.
— Почему вы разругались с Деяниром?
— Когда мы поняли, что своими действиями навлекли на себя проклятье, — отвечал Павел, — мы решили попытаться вернуть все на свои места. Выжившая принцесса — это наш единственный шанс. А после разговора с ней, это стало совершенно ясно. Сторонники же Деянира считают это глупым.
— Их даже можно понять, — вырвалось у меня, но я тут же прикусила язык.
— Почему? — возмутился граф. Такие мысли считались крамольными, а я не боялась их высказывать. Бояться я обычно начинала позже.
— Она не поможет вам. Это ясно. И нет ничего плохого в том, что люди не питают иллюзорных надежд.
— Да что такое ты говоришь?! — граф соскочил со стула. — Они не бояться Бога и пытаются бороться с его наказанием сами, будто они вершина мироздания!
— Заткнись, Вася! — выкрикнули в один голос Анжела и Олег.
— А вы-то никого не боялись, когда заживо жгли детей?! — выкрикнула я в ответ, уже не в силах держать его в себе.
Эти лживые слова о вере, Боге, королеве стояли у меня поперек горла. Убив людей, не побоявшись ничего, они сейчас пытаются оправдать свои поступки и выступают как защитники справедливости. Но ведь это все ложь, от первого слова до последнего!
— Снежана, — позвала меня Анжела, заметно погрустнев после разыгравшейся сцены, — мне было двенадцать, когда все произошло. Я не участвовала в революции, но наравне с остальными окунулась в тот ужас, который наступил после. И я почему-то здесь. Просто из двух сторон лучше выбирать ту, которая двигается, чем застывшую на месте.
— Нас много таких, — мягко продолжил Олег.
— Хватит засорять воздух ненужными словами, — оборвала нас Альбина.
Я тайком глянула на Мирослава, прежде чем перевести взгляд на его пассию. Барон сидел за столом, подперев голову рукой и, кажется, спал, несмотря на весь наш шум.
— Ты с нами или с ними?
— Глупый вопрос, — отрезала я. — Если мы спасаем Рейхард, то не делается выбор между одной из кучек. Спасены будут все. Единственное, что можно точно сказать: Деянир мне противен.
— Вот и замечательно, — шепотом сказала Анжела, закутываясь в одеяло и мою куртку. Она тоже заметила спящего Мирослава и решила принять единственно верное решение. — Тогда завтра мы обсудим, что делать, а сейчас каждый идет куда хочет.
И все осторожно начали выбираться из кабинета, стараясь не шуметь.
