— Можно с места, — сжалилась я, гадая, чем же их так запугала фея.
— Я поставил цветок, который кусается, — запинаясь, начал Денис, но Анжела его быстро оборвала:
— И под дверь мне его подсунул тоже ты? Молодец!
Будущий ведун побледнел, подбадриваясь нашатырем, которым уже пропахла вся аудитория. Запах стоял больничный и омерзительный. Несмотря на то, что я терпеть не могла все обычные лекарства и лечилась исключительно собственными силами, нашатырь оказался тем, чему замены среди магических зелий не нашлось.
— Ладно, давай дальше, — сжалилась фея, — я сюда не по твою душу пришла.
У студента Волгина отлегло от сердца и он даже довольно начал рассказывать о следующих своих проказах. Второй говорила девушка чуть менее пуганная, чем все собравшиеся парни. Она спокойно перечислила все, даже не принюхиваясь к бутылочке. Хотя сейчас можно было и не стараться.
Между рассказами к нам попытался заглянуть Эдуард Ольгердович, которому фея соизволила открыть дверь. Но он тут же решил, что это газовая атака и со слезами на глазах, вылетел из кабинета.
— Странно, — задумалась я вслух, — вроде мы же сидим нормально.
— У него, кажется, на резкие запахи аллергия, — объяснила мне Анжела, так что нам осталось только продолжать.
Когда дело дошло до Витьки, в кабинете воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только усердным сопеньем. Его не приободрило даже то, что предыдущую ведунью фея похвалила, хоть и со сноской, что «для ведунов».
— Ну, рассказывай о своих подвигах! — подбодрила его фея, только окончательно запугав.
— Вить, — жалобно обратилась я, чуть не заплакав так же, как Эдик. Было одновременно стыдно и жалко, но поделать я больше ничего не могла. — Ну ты же что-то делал?
Парень кивнул утвердительно, я кивнула подбадривающе. Он вздохнул и выдал:
— Я делал всего одно.
Дальше, он замолчал опять, а я даже уточнять боялась, что с ним умудрилась сделать Анжела, раз он такой пуганный стал. Ой, чует мое сердце, зря я при ней тогда про опыты рассказала…
— Что? — опять потянула я.
— В общем… я сделал сквозняк, который летает по замку и ненадолго заражает простудой.
Я резко обернулась к Анжеле, которой впору было начать пить нашатырь, не смотря на амбре витавшее в воздухе. Челюсть у нее закрылась только с третьей попытки, честно сказав:
— Не может быть!
— Почему еще? — возмутился Витька, набравшись смелости. — Я над ним целую неделю работал. Могу даже еще один создать, если хотите!
— Не надо! — быстро успокоила я его, снова возвращаясь к фее. — Бегающее.
— Нет…
— Бегающее, бегающее!
— Не верю…
— Ты же обещала!
— Я в шоке!
— Я тоже не ожидала.
Анжела печально вздохнула, мрачно кинув в сторону Витьки:
— Давай зачетку!
— Зачем?
— Давай, пока предлагают!
Я утвердительно кивнула, мол, ничего страшного не произойдет. Витька, как студент, который пытается ловить халяву, зачетку с собой носил всегда. Но подал нам он ее настороженно, будто профессор Яворская могла там рожицу начертить и забрать себе.
Анжела, недовольная, утащила у меня ручку. Не слезая с подоконника, она заполнила документ студента, и мрачно отдала лично в руки. Дверь открылась, она вышла, ничего не сказав мне на прощанье. Настроение мы ей серьезно испортили.
