— У-у, нечестивец! Ишь, чего удумал! — и, повернувшись в сторону удаляющегося гостя, добавила: — женатый человек, а туда же!
Вести Фёдора на следующую перевязку пришлось только через день. В ночь, конечно. И никакого звонка на визоры, чтобы сообщить о необходимости встречи, никто не делал. Мелкая зашла в спальню мальчиков и сказала:
— Федя, нам пора.
Фитиль досадливо крякнул:
— Нет, ну что ты нашла в этом городском? — и увял, встретив непонимающий взгляд девочки. — Понял, понял. Молчу, молчу.
В коридоре Нинка придирчиво осмотрела спутника с ног до головы через разведицкий шлем:
— Жучков на тебя не посадили, так что, порядок, — сказала она и чуть порозовела. — Теперь проверь меня.
Осматривая подругу через аппаратуру, строящую картинку, снятую в разных участках спектра, Нах-Нах неожиданно понял, что видит её практически обнажённой. Вернее, не так — одежда тоже на месте, но она ничего не скрывает. В нём тут же сформировался червячок желания и принялся становиться всё больше и больше. Поняв, что его сейчас видят точно также — насквозь, он смутился.
— Да ладно тебе, — ухмыльнулась Мелкая. — Мне даже приятно. Жаль, что не время сейчас, — и непритворно вздохнула.
Однорукого Фёдора на наличие устройств слежки проверял Нах-Нах, пока Мелкая стояла «лицом к стенке» — ей не трудно, если парень попросил. Смешной он, её Федька. И не хочется, чтобы становился другим. Нет, он не наивный и даже не простой, а милый и искренний. Незачем напоминать ему, что обзор у шлема круговой — и без неё знает. Зато получается этакий ритуал подчинения: он велел — она исполнила. Мама говорила, что это сильно укрепляет семью — такие небольшие символические проявления смирения.
Ну а потом до самого Хорькова озера ничего примечательного не происходило. Риатор «потрошил» всё ту же культю, пациент шипел и шмыгал носом, а ребята оглядывали окрестности. Через аппаратуру это получалось прекрасно — всё как на ладони. Поэтому появление рядом Буша оказалось для мальчика неожиданностью — не видел он его на сформированной шлемом картинке. А вот девочка ничуть не удивилась. Мило улыбнулась и поздоровалась с пустым местом, через миг оказавшимся не пустым.
Некоторое время все трое охраняющих ни о чём не разговаривали, а потом Нах-Нах потихоньку принялся «докапываться».
— В прошлый раз вы упоминали, что занимаетесь преподаванием, — начал он «для разогрева». Не стоять же молча, в конце концов, рядом с настоящим инопланетянином!
— Преподавать, учить, обучать, воспитывать, трудиться на педагогическом поприще, дрессировать, натаскивать, — заговорил Идалту. — Какие ещё варианты ты можешь предложить для того, чтобы определить мой род деятельности? — а сам посмотрел пытливо.
— Это вы с моей помощью хотите наш язык подучить? — повёлся Федька. И, увидев ответный кивок, призадумался. Помолчав немного, продолжил: — Передавать другим свои знания, навыки… — опять остановился ненадолго: — и, наверное, вкладывать в учеников понимание чего-то важного?
— На вашем языке лучше всего это передаётся фразой: «Делиться с детьми частичкой своей души». Так вот, это не совсем про меня. Я, всё-таки, солдат. Вдалбливаю в курсантов умения и навыки. А вот до высокого звания наставника мне, пожалуй, не дорасти. Имею ввиду — вожака младшей стаи.
— Получается, работа воспитателя детского садика у вас очень ценится? — встряла Мелкая.
— Она самая сложная и ответственная, — кивнул Бушмейстер. — По нашей традиции ею занимается сам глава клана — человек облечённый всей полнотой ответственности в окружении малыша. Хотя, знаю, на Земле к дошкольным педагогам и учителям младших классов отношение не столь уважительное. А мы не жалеем сил на то, чтобы отобрать для работы с детьми людей, наделённых высокими достоинствами. Вот в последней группе у меня парнишка был — не самый, прямо сказать, лучший снайпер из него получился. Но при контакте с Дарой он проявил себя просто с удивительной стороны: чуткость, артистизм, сопереживание — разве без этого можно успешно
