— Лось, что ли, ломится? — Дяха с надеждой посмотрел на помпу Ильи, а сам поудобней перехватил своего слонобоя.
— Хорошо бы, если лось. Они сейчас смирные. А вот, если, не приведи Господи, носорог, то лучше сразу пулей стрелять. Жаканом эту гору не пронять.
Словно в насмешку над высказанными версиями из-за ветвей показалась клыкастая кабанья морда.
— Слоносвин, — выдохнул командир дозора. — Ты, Илья, не поминай, если что лихом!
— И ты, Дяха, прости, коли чем обидел. Пацаны, быстро уходите, — дедок вскинул свою помпу к плечу, поджидая, когда появившаяся из леса тварь приблизится на удобное для открытия огня расстояние.
Бахром схватил Федьку за руку:
— Плавно, но быстро, уходим.
Не тут-то было. Это «недоразумение», висевшее на плече мальчика, не было никем оценено — его приняли за пистолет-пулемёт незнакомой конструкции. Теперь же автомат должен был сказать своё веское слово. Положив ствол в развилку дерева, Федька тщательно прицелился — полтораста метров, это нормально, если не дёргаться:
— Ду-дук, — послал он «двойку» прямо в голову. — Ду-дук, ду-дук, ду-дук.
Более чем двухметровой высоты груда мышц продолжала разгон в направлении людей.
— Ду-дук, ду-дук, ду-дук… и так — до смены магазина. Целя, исключительно в левый глаз. А потом — снова. Но, недолго. Слоносвин рухнул, не добежав до готовых встретить его выстрелами мужиков метров пятьдесят.
— Кто тебя учил стрелять, городской? — кажется вся группа перевела дух синхронно.
— Ёжик учил, — почему-то именно этот мальчишка вспомнился вдруг.
— Жили были четыре поросёнка, — сказал Дяха. — Про трёх знают все, а четвёртого звали Нах-Нах. Его даже волки обходили стороной. Так как, ты говоришь, тебя зовут-то?
Глава 2
Тут всё не по-детски
Остаток дня был кошмаром. Обессилевший от утомления и вдобавок обожравшийся Фагор в мешке за спиной, сырая кабанья печень, ветки, кусты, торчащие из земли корневища и расползшиеся от ходьбы не по асфальту изящные праздничные туфли. И всё это при неослабевающем внимании к происходящему вокруг. Чтобы не раскисать, Фёдору приходилось собирать себя в кучку огромным волевым усилием.
— Зверьё совсем с ума посходило, — недовольно бурчал Дяха, морщась всякий раз, когда издалека доносились звуки взрывов или выстрелов. — Раньше-то здесь тихо было, а тут явились какие-то бездельники, перебаламутили всех, — и почему-то зло косился на Федьку. Впрочем, набежавшая стая ужасных волков крепко его отвлекла. Возможно, звери и пробежали бы мимо, чем-то напуганные, но что бы они натворили в колонне мирных жителей?
Командирский слонобой первым сказал своё веское слово, завалив вожака. Потом заговорила помпа Ильи, а Федька всё никак не решался открыть огонь — уж очень быстро смещались цели. К счастью для беженцев, серохвостые мигом сменили приоритеты и навалились на дозор. Бахнула двустволка Бахрома, после чего закувыркался молодой самец со светлым брюхом. И, наконец, ударил автомат. Ещё раз. И ещё. Почти в упор. Последний из набегающих даже не остановился — мёртвое тело кувырком влетело в стрелка и опрокинуло его на спину.
Поэтому смотреть, как товарищи забивают прикладами ещё одного из волков, пришлось из неудобного положения, будучи полупридавленным.
— Эти волки не знали, как тебя зовут, вот и поступили неправильно, — пошутил старший наряда, стаскивая с Федьки убитого хищника. За спиной скулил помятый щенок… — Одной пулей сразить наповал бегущего волка — воистину учитель твой Ёжик, это просто кладезь мудрости!
— Ещё меня мачеха учила, — пробормотал мальчик совестливо, и стал успокаивать Фагора, проверяя, не переломал ли тому чего.
