температуры увеличиваются, продвигаясь по направлению к шторму. Некоторые
восходящие потоки испаряются в воздухе, насыщая его, заставляя появиться огромные
облака. Ты меня всё ещё слушаешь?» спросил он. Я кивнул головой, чувствуя небольшую
тревогу в груди.
«Сейчас будет самое интересное,» уверил меня Макс.
«Так вот у вас есть подъем воздуха, но он сжимается, когда падает, делаясь теплее и
жарче.
воздуха, увлажнения при формировании облаков, воздух полностью остается на месте.
Затишье перед бурей.»
Макс начал кивать, хлопая Уилла по спине так, будто тот пояснил одну из самых
гениальных теорий в мире, проведя аналогию со мной.
Я нахмурился. «Что ты только что сказал?»
Макс протянул руку, твердо хватая меня за плечо. «Мы говорим только то, что
думаешь, что просто держишь свою птичку в клетке. Но мы все ждем того момента, когда
твоя маленькая бомба взорвется.»
Я смотрел на Хлои, как ястреб, всю оставшуюся часть дня, т.к. мне было очень
тяжело признаться в том, что Макс и Уилл были правы.
Она не начала спорить со мной, когда я вернулся в номер, а просто пошла
принимать душ. Когда я поцеловал ее голое плечо, она тепло улыбнулась мне, в ее глазах
не было этой опасности, показывающей то, что я опять натворил дел и буду съеден на
завтрак. Она была завернута в полотенце, кожа все еще влажная после душа, а волосы
были высушены феном. Она не прокомментировала тот факт, что была голая, и не
просила ‘помочь’ ей одеться. Она даже не попросила трахнуть ее.
Она была любезной и любящей, и я полностью запутался.
Когда официант перепутал ее заказ на завтраке, она никак не отреагировала. Даже
когда ее тети преследовали ее с камерой даже до двери туалета, настаивая сделать фото,
32
она была спокойна. Когда мама предложила Хлои распустить ее волосы на время
церемонии, а не собрать их на затылке, она просто ответила с болезненной улыбкой.
