бездомным еду. Квартирный вопрос продолжает губить москвичей – решил про себя я.
- Откуда здесь столько бездомных? – спросил я Женю.
- Отовсюду. Со всей страны, наверное, едут.
- Да уж. Чем погибать от безработицы и пьянки в провинции, лучше погибать от того же в столице. Страна абсурда.
Мы спустились в метро, Женя повезла меня в центр. На станции людей было чуть ли не больше, чем на площади, хотя сегодня и был выходной. Раза в четыре больше, чем на питерских станциях в час-пик. Этот факт не вызвал у меня радости: толкаться среди потных тел хотелось меньше всего.
Тем не менее, мы смогли без проблем сесть в вагон первого же подошедшего поезда: толпа сама внесла нас в него. Машинист объявил название следующей станции, и раздвижные двери вагона с шипением закрылись.
Мы вышли на станции «Лубянка» и поднялись наверх. Не знаю, насколько это символично, но Женя начала показ достопримечательностей Москвы со здания ФСБ, бывшего КГБ, знаменитого своими подвалами. Здание это удручало одним своим видом и наводило на грустные мысли. Я попросил Женю не задерживаться надолго в этом месте.
- Что тебе тогда интересно? – спросила она меня.
- Не знаю.
- Ну, раз так – пошли в сторону Красной Площади, хоть это и попса.
- Пошли. Пусть будет попса.
На самом деле мне было все равно, куда идти. Москва не так сильно привлекала меня как город, скорее даже наоборот – совершенно не привлекала, потому что любой большой город является своего рода ловушкой, но мне были интересны новые места, отличные от тех, что я привык каждодневно видеть, пусть это и были глянцевые башни или дома с открыток.
Мы пошли в сторону Красной Площади. Прошли Площадь Революции, свернули на Ильинку.
- Ты в Мавзолее был?
- Был.
- И как тебе?
- Нормально.
- В смысле – нормально? Там же труп Ленина лежит.
- Ну и что? Пусть лежит, мне он не мешает.
- Не знаю, мне кажется странным, что в центре столицы, в самом сердце страны, если хочешь, лежит труп лидера большевиков.
- Ничего странного. Русским свойственно преклонение перед мертвыми. Вспомни хотя бы такие ритуалы, как походы на кладбище с непременной трапезой и распитием спиртных напитков там. Для русского смерти в биологическом смысле не существует, мертвый – тот же живой, только в несколько другом измерении. Уберут Ленина – положат кого-нибудь еще. Хоть президента нынешнего, когда помрет. Дело ведь не в политической конъюнктуре, а в необходимости нахождения этого сакрального мертвеца в сердце, как ты выразилась, страны.
- Интересная мысль.
- Интересная и точная, поверь мне.
- И все же я с тобой не соглашусь. Место Ленина – на кладбище.
- Не соглашайся, это твое дело…
На Красной площади мы не стали задерживаться, прошлись по брусчатке мимо ГУМа и Исторического музея и пошли в сторону Москвы-реки.
- Как твоя учеба? – спросила меня Женя, - Ты собирался на философский факультет…
- Ага, собирался. Но меня не взяли. Поэтому теперь я менеджер по продажам.
- Вот как? Забавно.
- Забавней некуда. А твоя учеба как? Ты уже решила, что будешь делать после окончания института?
- Учеба нормально. Что буду делать – пока точно не знаю, далеко это все еще, но планы есть. Думаю второе образование получать, чтобы работать потом в силовых структурах.
Интересный поворот. Может, поэтому мне начали показ Москвы прямиком с Лубянки?
- Почему в силовых?
- Потому что в наше время это имеет смысл и перспективу. Все остальное не имеет…
Вообще, строго говоря, она была во многом права, как может быть прав ребенок, который смотрит на мир чистым, не
