стихов… Ты в Бога веришь?
- Честно?
- Ну а как?
- Нет.
- И зря. Он есть, говорю тебе. И он все это видит. Специально, может, даже создает такие условия, подстрекает. Не сам лично, конечно,– через Сатану. Потому что не нужен ему там, на небе, мусор всякий, люди нужны. Как мы с тобой, - Серега автоматом записал меня в святые, - трудяги. А здесь бабло разбрасывает – живи, обманывай, кидай, коли хочешь. Только запомни: путь в Рай тебе закрыт, тебя Сатаны царство ждет. Вот и выбирай, дружок…
- Ты не обижайся, - прервал я Серегу, - но мне кажется, что те, которые тут хорошо живут, и после смерти в накладе не остаются. Сам же сказал, что стихи не главное, главное – деньги.
- Э, нет! Я сказал, что главное деньги, потому что это как экзамен. Проверка на вшивость. Чтобы Бог понял: паразит ты или не паразит. Конечно, главное деньги – но только для тех, кто обречен. Обречен вместе с этим миром…
- Чего-то я тебя не понимаю…
- А и не понимай. Не важно это. Будь душой чист и в Бога верь. И все будет нормально. У нас там еще есть?
Бутылку мы опустошили только на половину.
- Есть.
- Наливай тогда.
Я налил и глянул на часы. Около восьми вечера. Ладно, торопиться некуда, посижу пока.
- Будем? – сказал я, протягивая стакан Сереге.
- Будем!
В голове после выпитого немного зашумело. Значит, скоро пора притормаживать. На проспекте прогромыхал трамвай, его грохот завибрировал у меня в ушах. Точно, пора.
- Вроде полегчало, - нарушил молчание Серега.
- Ну, и слава Богу!
- Вот видишь, в Бога не веришь, а поминаешь.
- Брось. Это устоявшееся выражение.
- А почему устоявшееся? Потому что Бог – это вечное. Непреходящее и негаснущее.
- Спорить не буду.
- И не надо.
Откуда-то возле скамейки появилась пожилая женщина, аккуратно одетая, в очках, напоминающая внешним видом школьного учителя. Она с укоризной посмотрела на меня, потом на Серегу.
- Опять пьешь? – спросила она. Вполне естественно я предположил, что вопрос адресован Сереге; тот, в свою очередь, повернулся в сторону женщины.
- А, мама, привет! – как ни в чем не бывало поприветствовал Серега женщину. Значит, это была его мать, с которой он жил. – Не пью, а выпиваю. Совсем немного…
- Знаем мы твое «немного». Молодой человек, зачем вы с ним связываетсь? – этот вопрос был направлен уже мне. – Он же обормот и бездельник. А вы, вроде, по виду – приличный человек…
Я был польщен. Приличный человек!
- Вы садитесь, - предложил я Серегиной маме, уступая место, - нормальный у вас сын, стихи пишет…
- Стихи-стихи, - заворчала женщина, - толку-то от них… Лучше б работать шел!
- Мама, не начинай, - сказал Серега, подвигаясь к ней. – Человек приличный и умный, сам все знает и понимает.
- Что вы понимаете, - вздохнула женщина, - одна водка на уме.
Я понял, что пора отчаливать. Участвовать в семейных разборках большого желания не было.
- Ладно, я пойду, - сказал я Сереге.
- Чего так? Посиди, мама не кусается.
- Мне еще с одним человеком надо встретиться, - соврал я. – Не хочу, чтобы ждал.
- Ну, смотри – как знаешь. А то посидел бы…
- Не могу.
- Ладно, давай, - Серега протянул мне руку, - водку оставишь?
