могло бы меня ждать.
- Вот, замечательно. Я рад, что ты понимаешь это.
- Я рад, что жизнь не подкидывает мне других подлянок, кроме этой осени, а это уже прекрасно. Пережить осень в Питере – это, сам знаешь, тоже не просто. Я бы на месте бога создал в раю санаторий для бывших петербуржцев – они заслужили.
- Да уж. Город психов на самом деле. Как осень началась, клиентов у нас в диспансере прибавилось.
- Кто бы сомневался.
Мы зашли в небольшое полуподвальное заведение на Апрашке под названием «СССР». Маленький бар был оформлен в стиле ностальгии по Советскому Союзу: на стенах, обклеенных старыми пожелтевшими газетами «Правда», висели агитационные плакаты, портреты Ленина и Сталина, пионерские галстуки и прочие атрибуты канувшей в лету эпохи. Вдоль стен стояли невысокие столики с пепельницами и играми, окруженные миниатюрными табуретками. Посетители почти целиком состояли из завсегдатаев и друзей бармена, они резались в нарды в углу. Мы сели за свободный столик и заказали пива.
- Ну, за встречу, - сказал Геныч, когда мы расселись и нам принесли заказанное пиво.
- Давайте, - вторил я, - за встречу. Хорошо, что встретились.
Мы пригубили пива и достали сигареты. В баре играла музыка: какая-то чудовищная смесь скрежета и свиста, дополняемая рваным ритмом барабанов, кажется, это был новый набирающий популярность стиль – дабстеп.
- Как люди могут такое слушать? – задал я вопрос самому себе, но получилось вслух.
- Ты ничего не понимаешь, - ответила Маша, - это дабстеп, модное сейчас направление электроники.
- Это примитивизм какой-то. Для меня самое модное направление электроники – это Депеш Мод или же Продиджи, если хочется чего-то экстремального.
- Продиджи – это уже прошлый век, про Депеш Мод вообще молчу.
- Пусть прошлый, хронологически против истины ты не грешишь. Но тогда я за прошлый век, чем за эту какофонию.
- Не ссорьтесь, девочки, - Геныч затянулся сигаретой и выпустил густое облако дыма.
- Сам ты девочка. Ты-то что думаешь по этому поводу?
- Ничего не думаю. Нирвана круче всех, Курт Кобейн живее всех живых.
- С этим никто и не спорит.
- Тогда давайте еще выпьем.
- Давай. За понимание тогда.
Выпили еще пива. Потом молча докурили. Дабстеп закончился, заиграла медленная рок-баллада. Елей на душу. Я откинулся на табуретке, прислонившись спиной к стене.
- В шахматы не хочешь сыграть? – предложил я Генычу, на соседнем пустующем столике лежала шахматная доска.
- Не хочу, если честно. Да и в шахматах не силен.
- Ну, как знаешь.
- А вы Боярский пробовали? – спросила внезапно Маша.
- Это усатого мушкетера что ли?
- Нет. Это коктейль такой. Называется Боярский.
- Портвейн с колой?
- Нет же. Давай, я возьму, и ты попробуешь? Хорошо?
- Валяй.
- Тогда я возьму всем нам по Боярскому.
Маша сорвалась в направлении бара. Боярский – так Боярский, я был не против. Я посмотрел на Геныча. Геныч расслабленно пил пиво.
- Жениться еще не надумал? – спросил я.
- Думаю над этим. Наверное, пора…
- Ага. Вы же давно вместе.
- Давно.
Вернулась Маша с тремя стопочками, в каждой плескалась взвесь из нескольких разноцветных ингредиентов.
- Пить надо залпом, - сказала она.
- Хорошо, тем лучше – мне трудно смаковать незнакомую мне жидкость. Вдруг этот красный слой – лягушачья кровь?
- Это соус табаско. А вообще – пей давай, не разговаривай.
