каждый удар спаянные вместе силу и эмоции, ухитряясь при этом сохранять холодный рассудок. Лиграну ещё не приходилось встречать мечников такого уровня мастерства, и уж совершенно точно он не узнавал в нём своего отца.
Слияние с клинком перенесло его не в Лучаня Непобедимого, а в кого-то другого, доселе незнакомого.
Пока Железный Песок пытался понять, в чьём же теле ему посчастливилось оказаться на этот раз, в бою возникла пауза. Нападающие, которые всё больше напоминали обычных бандитов, вдруг перестали лезть напролом и отступили. Со всех сторон посыпались проклятья и богохульства, обвинения во всех мыслимых и немыслимых грехах, однако этим всё и ограничивалось, дальше слов головорезы не шли и атаку не повторяли. Правда, и владелец катаны тоже не торопился покинуть место сражения. Как только враги дали ему передышку, он тут же подскочил к залитому кровью человеку, который лежал от него буквально в двух шагах, подхватил под мышки и оттащил к растущим неподалёку кустам. Разбойники этому никак не мешали.
Зато Лиграна личность раненого весьма заинтересовала. Было в нём что-то неуловимо знакомое, только вот никак не получалось понять, что именно. Обычный воин, каких много, без особых примет и выделяющихся черт. Одет в традиционное облачение боевых кланов, на поясе пустые ножны от катаны… пустые ножны?! Как по заказу, на глаза Железного Песка попалась сломанная пополам боевая коса, валяющаяся неподалёку. Не оружие Героя, а именно боевая коса, этакая модификация глефы, которая подвела своего владельца в разгар боя, и он сменил её на чужой меч.
Проклятье, неужто окровавленный вояка – это Лучань, а защищает его будущий Душелов?!
– Твою мать, Дейрик, аккуратнее! – простонал Непобедимый.
– Ничего, мой лорд, потерпишь! Не до нежностей, – немедленно огрызнулся воин, в теле которого оказался Лигран.
Тем временем из толпы бандитов выступил мужик с приметным ярко-оранжевым гребнем на голове и вооружённый алебардой. На взгляд Железного Песка, двигался он весьма неплохо и в бою мог преподнести немало сюрпризов.
– Эй, воин. Мне понравилось, как ты дерёшься. Плохо, если такой мастер уйдёт к предкам, – крикнул головорез, поигрывая оружием. – Оставь своего лордика и уходи. Я бы и его отпустил, но сукин сын убил моего брата, а такое не прощается.
– Дейрик, это шанс для тебя, – пробормотал Лучань.
– Мой лорд… заткнись! – Лигран понял, что друг и соратник отца свирепо улыбается. – Лучше считай это возможностью проверить глубину твоего понимания искусства войны. А то всю голову мне забил своими теориями, а результата нет.
Отмахнувшись от слабых возражений лорда, Дейрик вытер окровавленную ладонь о камзол и достал из кармана небольшой флакон с тяжёлыми фракциями прайма. Даже в своём нынешнем состоянии Лигран чувствовал скрытую в пузырьке великую силу, способную как убить, так и изменить любого человека. И неважно, кто ты – докт или адорниец, для прайма все равны.
В ушах неожиданно зазвучала музыка. Сначала вступили звонкие струнные, создав ощущение игры великих сил, упоения жизнью. Затем присоединились валторны, которые дополнили картину зрелищем яростной кавалеристской скачки. Быстрое чередование мелодий на струнных стремительно разрасталось, захватывало всё больший диапазон, и… вступил хор медных. Кажется, что девы битвы спустились с небес. Слышался звон оружия, раскаты хохота, ржание коней, и над всем этим – воинственный клич «Хой-йо!!!».
Лавина звуков оглушала, но вместе с тем вызывала невиданный душевный подъём. Лигран не сразу понял, что на самом деле никакой музыки нет – есть лишь воспоминание о ней. Сейчас, перед смертным боем, перед тем как сделать шаг, после которого не будет возможности вернуться назад, Дейрик наслаждался воспоминаниями об услышанной когда-то композиции. Как сам Железный Песок ценил работы живописцев, так будущий Душелов любил творчество мастеров-музыкантов. Вот что было источником его
