— Знаете ли, сэр Тамплиер, — сказал я ласково, — я согласен, это красиво — идти в лобовую атаку с опущенными копьями на то, чего не знаем! Но глупо.
Альбрехт в помятых и сильно порубленных доспехах, покрытый гарью, но привычно щеголеватый, даже с крохотным султанчиком, укрепленным на верхушке серебряного конского налобника, посмотрел с седла на обоих чистых сердцами паладинов отечески и почти с любовью.
— Зато красиво, — сказал он ясным голосом. — И геройски… Песни потом будут петь. Молодых рыцарей надлежит воспитывать на таких примерах отваги и беззаветной доблести.
— А вот мне нужна победа, — огрызнулся я. — Согласен на любую, даже не геройскую. Главное — победить!
Альбрехт соскочил на землю, оруженосец перехватил повод, Тамплиер поморщился, во взгляде отразилось сильнейшее неодобрение.
— Ваше величество, ну что вы такое говорите!
— А что не так?
— А если, — спросил он, — победить недостойно?
Я фыркнул.
— Недостойных побед не бывает. Есть победы, и есть поражения. Победы всегда только блистательные! И чем дальше от нас, тем значительнее, а героев больше и больше!.. Вы что, книг не читали? Ах да, вы же ни разу не грамотный.
Он пророкотал обидчиво:
— Ваше величество!
— Блистательными, — пояснил я, — и даже героическими победы делают в летописях. Это нужно для воспитания молодежи в правильном направлении и чувстве прекрасной любви к королю и к этой, как ее, ах да, родине!
Примчался на взмыленном коне сотник Норберта, крикнул, не покидая седла:
— Наблюдатели посланы!.. Прощупают эту штуку со всех сторон… если удастся приблизиться.
— Спасибо, — сказал я. — Вы услышали мое мысленное повеление, ценю. Сейчас основная нагрузка и ответственность ложится на вас и на сэра Норберта!.. Продолжайте собирать все сведения о существах, что покажутся из этого корабля, не пренебрегая ни одной мелочью…
Тамплиер рыкнул:
— А мы?
— Все в лес, — повторил я. — Что, в самом деле настроились на красивую атаку с опущенными копьями? Да вы еще больше, чем я думал! Просто легендарный герой. В лес! До особого.
Альбрехт пробормотал:
— К тому же, сэр Тамплиер, вы человек не мелочный. Не ваше это дело — собирать сведения.
Норберт посмотрел на него осуждающе, повернулся в мою сторону.
— Простите… корабля?
Я отмахнулся.
— Небесный корабль тоже как бы корабль. Воздушный, знаете ли, корабль. Не в смысле, что сам воздушный, как вон ваша леди Кларитта вся как бы воздушная, взбитая, с приподнятыми, а что по воздуху прибыл.
— Но эта гора из железа! — напомнил Норберт. — А оно даже в воде тонет.
Я рыкнул:
— А если это легкое железо? И вообще, не спорить!.. Монарх не может ошибаться. Тем более в военное время.
Альбрехт подумал, сказал многозначительно:
— Кстати, ввиду военного времени… Ваше величество, не пора ли…
— Чего? — спросил я сердито. — Граф, что-то у вас морда хитрая. Если снова гадость, то я могу в неудержимом монаршьем гневе…
— Момент удобный, — объяснил он серьезно.
— Для чего?
Он чуть понизил голос:
— Принять императорскую корону.
Я дернулся, чуть не сплюнул, но он смотрел очень серьезно, к тому же на лицах остальных лордов и знатных рыцарей, что прислушиваются жадно, не отразилось неприятия, напротив — полное одобрение.
— Граф, — сказал я зло, — вот самое что ни есть время!.. Вы бы еще и пир по этому случаю! А то и вовсе бал. С этими, как их… уже и забыл! У которых эти самые… здесь и здесь. И которые весьма.
— Это после победы, — сказал он деловито. — А пока ввиду военного времени, когда все для победы, ни у кого даже мысли не возникнет что-то сказать против. Сейчас все силы должны быть в одном кулаке. Простите за грубость, но ваш подходит больше всего для такой недоброй роли.
