– Как там "Айдахо"? – полюбопытствовал я.
Они закивали в знак удачи – потные, окровавленные: мол, работенка что надо.
Дальше вижу ребят из "Ангельского отдела" (это Лос-Анджелес) под командованием вон того чудака, с косматой гривой волос. Имя ему Дамон, и он известен как автор научно-фантастических опусов. В лейтенантах же у него поразительной красоты журналист из компьютерщиков, – все его называют просто Аки (думаю, он финн; не он ли поставляет ему сюжеты?). Я приветственно махнул рукой стройной, обольстительной женщине в пестром, длинном цыганском платье, переливающемся неимоверным множеством цветов и оттенков. Пэт улыбнулась и как бы невзначай дотронулась до кончика носа – нам с ней есть о чем вспомнить, только нам двоим.
Однако все мое благодушие испарилось, когда я заметил джентльмена в черном-пречерном костюме, белой-пребелой рубашке и таком же галстуке. Бросался в глаза странный цвет его лица – какой-то мертвенно-бледный. Курит вонючую сигарету, а шляпу так низко надвинул на лоб, что из-под полей выглядывают только два голубых глаза – водянистых, почти прозрачных. Легендарный Дж.-П.Уизерс собственной персоной – самый первый агент Бюро-13, вызванный из 1850 года. Говорили, что он бессмертен и слегка не в себе. Все знали его дурную привычку пользоваться взрывчаткой, даже если можно обойтись дипломатическими мерами, или нанизывать десяток динамитных шашек там, где вполне хватило бы одной. Опережающее убийство для него не вынужденная необходимость, а жизненная философия. Очень редко возникала ситуация, требующая вызова Дж.-П. Лично я считал, что сам Гораций Гордон побаивается этого человека – если он человек. Тем не менее Уизерс на нашей стороне, почти всегда.
В центре зала, говоря одновременно по двум телефонам, восседает шеф – Гораций Гордон, гигант с коротко стриженными седыми волосами; замечаю – горло его пересекает затянувшийся, но еще свежий шрам. Гордон безукоризнен, как всегда: начищенные до блеска черные военные ботинки, отлично подогнанный рыжевато- коричневый форменный костюм; талию дважды обвивает портупея: слева – лазерный пистолет, справа – коротенький золотой магический жезл (как он ухитряется держать в непосредственной близости друг от друга техническое приспособление и орудие мага – выше моего понимания); с шеи на серебряной цепочке свешивается амулет, мерцающий голубым защитным огнем.
А вот и моя команда! Ребята сосредоточенно разбирают груду оружия и всякого магического снаряжения – все это в беспорядке навалено на прогибающихся под тяжестью складных столиках.
– Эй! – окликнул я вместо приветствия.
С радостными восклицаниями все устремились ко мне. Ничто так не снимает нервного напряжения, как дружеский хлопок по плечу.
Джессика (в джинсах, белой рубашке и короткой джинсовой курточке; на поясе двуствольный лазерный пистолет, на плече автомат "узи") укладывает в походную санитарную сумку медикаменты. Ожерелье – там, где ему и положено быть: на груди; сияет, как и я.
Минди, в костюме ниндзя (черное свободное кимоно без пояса), с луком через плечо и двойным набором стрел за спиной, с мечом в руке, закладывает в рукав ножи.
Облаченный в боевой наряд Майкл Донахью перебирает свисающие с ремня четки; в кобуре – боевая Библия; к спине приторочены герметичные цистерны вместе с коротким, обесцвеченным от жара распылителем. Огнемет М-1А – любимое оружие святого отца: и в процессе размораживания индюшек к Дню благодарения, и в схватках с нечистью. Бог только цвет цистерн не такой, как всегда.
– Что это? – Я кулаком стукнул по цистернам.
– Аминь! – закончил молитву Донахью. – Привет, Эд! Знаешь, обычно я ведь пользуюсь жидким бензином, а сейчас залил "напалм четыре".
Я терпеливо ждал, пока он меня просветит.
– "Напалм один" – это жидкий бензин, – объяснил он. – "Номер два" горит под водой; "номер три" – мишень превращается в световой сполох.
– Значит, "номер четыре" способен на все сразу?
– Примерно так. К тому же он отравлен.
Я скорчил осуждающую мину:
– Как это отвратительно, Майкл!
Он пожал плечами, в цистернах захлопало.
