Старик всмотрелся в молодое и спокойное лицо господина на превосходном коне. Он так ослабел от голода, что даже не разжал губ, чтобы попросить милостыню. Или не решался побеспокоить столь важного человека такой мелочью, как собственная жизнь.
Не поворачивая головы, Лотар позвал:
– Эй, конюший. - Юноша возник у его плеча с быстротой хорошо вышколенного слуги. - Твой господин обещал мне, что исполнит мою просьбу. Вот я и подумал… У твоего господина есть подвалы, где требуется все запирать и стеречь долгие годы?
Юноша позволил себе улыбнуться.
– Мой господин только этим и живет.
– Хорошо. Ты можешь отвести назад коней, которых твой господин предоставил нам до Мульфаджи. Мы благодарим его за щедрость, но я осмеливаюсь просить от него другой услуги. Возьми этого старика, и пусть он служит твоему господину, как служил всю свою жизнь. До конца. Я знаю, он будет предан, господин Покует не пожалеет.
– Но… Это… Такого не бывает. Господин сам принимает кого-нибудь, или…
Старик вдруг понял, что его, кажется, снова берут на службу. Он вскочил с резвостью, которая еще оставалась в его иссохшем теле.
– Я, да, да… Я предан, по гроб жизни, умоляю…
– Это невозможно. - Голосом конюшего можно было колоть лед. Он небрежно посмотрел на старика, вытянувшегося перед ними, который дрожал от возбуждения и отчаяния всем телом. - Мой господин не принимает нищих. Тем более на должность, где легко можно воровать. Вот если бы у старика был заклад, но… Заклад господина Покуста очень велик.
– У него есть заклад, - сказал Лотар. - Сухмет, дай, пожалуйста, кошель от князя. Юноша гулко проглотил слюну.
– Вы хотите внести заклад той суммой, которую князь заплатил вам за службу?
– Увы, я подозреваю, на его деньгах есть пятна крови.
Чтобы заглушить эти слова, Сухмет стал преувеличенно громко кашлять и звенеть Утгелой, отстегивая кошель с гербом князя Веза.
– Этого хватит? - спросил Лотар.
– Этого хватит на сорок закладов, - сказал Сухмет, протягивая увесистый кожаный мешок конюшему. - Даже для господина Покуста. Полагаю, этого хватило бы, если бы ты решил купить старику пост визиря у какого- нибудь вендийского раджи.
– Да, и с коней придется слезть. - Лотар спешился и с сожалением провел рукой по носу своей лошади. - Прощай, глазастое чудо. Сухмет, сними сумки и помоги старику сесть на свою лошадку. Моя, наверное, будет для него чересчур резва.
Юноша, все еще ничего не понимая, держал кошель в руке, прикидывая, сколько в нем может быть. И странное мрачное облако появилось в его сознании, что-то болезненное и жалкое одновременно.
Сухмет стал подсаживать старика, а Лотар повернулся к конюшему.
– И учти, юноша, если со стариком что-то случится или из его заклада пропадет хоть монета, я узнаю. Я все узнаю, мне не потребуется для этого много времени. И тогда я разыщу тебя. Полагаю, ты понимаешь, что я не шучу.
Юноша быстро спрятал кошель за пазуху и кивнул. Он был бледен, но теперь и старик, и его деньги были в безопасности.
Маленький караван повернул к городу, последним в поводу шел конь, на котором ехал Лотар. Он все пытался повернуть морду, чтобы еще раз увидеть своего замечательного наездника - может быть, лучшего в мире.
Лотар вздохнул, впрягся в свою сумку и зашагал по весенней дороге. Сразу же оказалось, что он переоценил ее, когда ехал на лошади. Они не прошли и мили, как Сухмет горестно взвыл и сокрушенно поднял ногу в некогда роскошном сапоге, у которого почти до половины отвалилась подметка.
– А ведь они так замечательно выглядели, когда я вчера покупал их!
– Нужно было покупать что-нибудь более стоящее, - посоветовал ему Лотар. - Дать тебе ремешок?
