настроение. Впрочем, оно быстро улетучилось, когда я поняла, что мне придется работать вместе со всеми.
– Я думала, – пробурчала Исмет, ковыряющая корпус по соседству со мной, – мы будем благородными охотницами, а не судомойками при этих гробах.
– Делу время, потехе час, – с достоинством ответила я. Мы не единственные проклинали все на свете – Холла Ий и Клисура гоняли своих матросов еще больше. И, как оказалось, очистка корпуса – не самая худшая работа. Плохое еще было впереди. Я отрядила провинившихся стражниц, которых недостаточно было наказать оплеухой от сержанта, и они присоединились к проштрафившимся матросам, которых было гораздо больше. Им пришлось снять с кораблей сгнившие канаты, свернуть их в огромные бухты на берегу, а потом расплести каждый канат. Получившуюся паклю с помощью клина и киянки вбивали в щели между досками. Эта работа устраняла течи, поэтому даже ленивейшие матросы работали с рвением. Впрочем, боцман с линьком то и дело похаживал туда-сюда, зловеще поглядывая на работающих. Но он не имел права стегать кого-нибудь из стражниц.
Полилло объяснила это ему очень просто:
– Только маранонка может коснуться маранонки.
Боцман смерил взглядом мышцы Полилло, посмотрел в ее холодные глаза и согласился.
Когда корпуса были проконопачены, наступило время покраски. Краска приготовлялась из смолы, масел и каких-то ядов, добытых из растений, найденных на острове. Яд должен был какое-то время отгонять от корабля новые ракушки, чтобы те не могли поселиться на корпусе снова. Каждый такой моллюск замедлял движение судна, которое хуже слушалось руля и весел, а некоторые особенно зловредные виды точили дерево, вызывая течи. Кстати, сгнившие доски пришлось заменить. Нам повезло, мы нашли плотницкую мастерскую с запасами высушенных досок и бревен. Это дало нам возможность также починить сгнившие и сломанные мачты. Доски перед использованием пришлось, правда, просмолить. В деревне мы также нашли пеньку и поменяли весь такелаж.
Потом пришлось очищать корабли от нежелательных пассажиров. Если бы мы были в Ориссе, воскреситель специальным заклинанием извел бы всех мышей, крыс и другую живность. Нам пришлось пользоваться другими методами, по крайней мере сначала. Но после того, как один матрос чуть не умер от отравления дымом серного факела, я решила, что надо что-то делать. Вместе с Гэмеленом мы придумали заклинание, которое, слава богам, сработало хорошо. Для чар понадобилась крысиная кровь, сушеные насекомые с корабля, лепестки очень пахучих ночных цветов, глина с деревенского кладбища и несколько простых слов на древнем ориссианском. Скоро галеры были полностью очищены.
Все было тщательно проверено, заменено или починено В конце концов все было готово, и корабль спустили на воду.
Это был один корабль. Потом на берег вытащили другой, и все началось сначала.
Работа выматывала, но кое-кто из нас находил время для других дел – хороших и плохих. Я заметила, что Дика все больше времени проводит в компании Исмет. Они спали не в деревне, а куда-то уходили. Я, в общем, не возражала – и разговаривая в постели, можно многому научиться, а наша сержант часто брала молодняк под свое крыло. Кроме того, Исмет знала, каким образом безболезненно закончить роман, при этом не страдали ни дисциплина, ни сердце ее подружки.
У других любовные отношения начинались, возобновлялись или продолжались. Я раньше считала морские путешествия романтичными. Выяснилось, что на военном корабле романтики маловато: уборной – парусиновой палаткой – приходилось пользоваться очень быстро, чтобы не создавать очереди, и трудно остаться наедине со своими мыслями, когда в двух футах от твоей головы болтается гамак соседки.
И еще начались обычные проблемы с мужчинами. То и дело к кому-то из стражниц начинали приставать, иногда вежливо, иногда – грубо, как будто боги дали право морякам владеть каждой встречной женщиной. Я не знаю, почему все мужчины считают, что если женщина предпочитает любить женщину, значит, у нее никогда не было «настоящего парня». И интересно, что не только здоровые мужики так считают. Я слышала, как невзрачный писаришко уламывал высоченную, затянутую в доспехи сержанта, обещая ей «такую ночь любви, что она забудет все эти глупости». Ха! И ведь не только матросы вели себя так, в Ориссе, в казармах, это было постоянной проблемой, там вокруг стражниц все время крутились богатые маменькины сынки.
Хватит об этом. Просто скажу, что этих незадачливых любовников было легко отвадить – либо шуткой или насмешкой, либо хорошим ударом ниже живота, туда, где живет их душа.
