опустела, повеселел и отдал ее обратно.
— Прошу прощения за бесцеремонность, господин, — сказал он. — Но вот уже много дней мне не удавалось хорошенько промыть мои трубы приличным напитком.
— Оно всегда полезно, — сказал я. — А у нас запасов хватает. Он вновь расцвел в улыбке.
— Надеюсь на вашу безграничную доброту, — сказал он. Потянувшись, как кот на солнышке, он зевнул. — Надо думать, у вас ко мне немало вопросов, — сказал он. — И я готов ответить. Давно я не встречал тут чужестранцев. Но ежели не возражаете, я бы для начала немного вздремнул, а уж потом спрашивайте, о чем хотите.
Я понимающе кивнул и не успел больше вымолвить и слова, как Митрайк улегся на бок прямо на полу, лишь убрав из-под себя наиболее крупные обломки, и так захрапел, что со стен посыпались камешки.
Подбежала Джанела. Она была столь взволнована, что бросила на Митрайка лишь быстрый взгляд.
— Похоже, я нашла то, что мы ищем, — сказал она. — Но мне нужна помощь и дополнительное освещение.
Я спросил, что же это такое она нашла, но она покачала головой и заявила, что я сам должен посмотреть. Она извлекла пару светящихся ожерелий, прошептала заклинание, и они ожили. Я взял у нее одно ожерелье, попросил Отави присматривать за Митрайком, поскольку не имел привычки доверять незнакомцам, встретившимся в неизведанных землях, и пошел вслед за ней по длинному, тускло освещенному коридору.
Коридор вывел в огромный зал со сводчатым потолком, теряющимся во мраке где-то наверху. Когда мы двинулись дальше, держа перед собой светящиеся ожерелья, по стенам запрыгали гигантские тени. Джанела еще пошептала, и ожерелья разгорелись ярче, а тени стали четче. Она указала на середину помещения, где стояли четыре статуи, размещенные по углам квадрата. Они представляли собой уменьшенные копии с той женщины-демона, охраняющей вход в гавань. Фигуры не пострадали от времени, и свет прыгал по их почерневшим от огня лицам. Джанела подвела меня к месту, которое охраняли статуи.
— Смотри, — сказала она, еще выше поднимая ожерелье. На площадке шириною и длиною в двенадцать футов просматривалась высеченная пентаграмма. Внутри пентаграммы располагались различные символы и, видимо, буквы неизвестного мне языка. А также была выложена из мозаики фигура танцовщицы — изящные руки подняты высоко, в одной перо, в другой — развевающийся шарф. Я был озадачен.
— Такую фигурку Янош носил на шее, — сказал я.
— И у меня такая же, — сказала Джанела, дотрагиваясь до серебряного украшения на своей шее.
Вообще-то изображение на камне больше походило на фигурку, имевшуюся у Джанелы, поскольку вокруг была выложена та же дворцовая сцена, которую я увидел, оживив ту фигурку прикосновением руки. На своих тронах сидели король и королева. Здесь же присутствовали придворные, и среди них — те самые странные гости. И точно так же хитро и злобно посматривал на танцовщицу король демонов. Только теперь он стоял рядом с королевским троном. Имелись и другие отличия, в основном касавшиеся возраста монарха. Король выглядел довольно тучным, его лицо избороздили морщины озабоченности. По-прежнему красивая королева также была старше, теперь более походя на внушающую уважение венценосную особу, а печальные, задумчивые глаза говорили о многих неприятностях, которые пришлось ей пережить.
Только танцовщица, казалось, нисколько не изменилась.
Зато король демонов стал еще надменнее. Протянув свою когтистую лапу к танцовщице, он почти касался ее. Мне даже показалось, что танцовщица съежилась от страха.
Я содрогнулся.
— Надеюсь, ты не собираешься произносить заклинание, — сказал я, — чтобы оживлять эту сцену.
— Я могла бы, — сказала Джанела. — Но не буду. Здесь поработала черная магия. Для этого и нужна пентаграмма. И мне вовсе не хочется узнавать, какого демона она содержит в себе.
— Но зачем старейшины занимались такими вещами? — спросил я. — Зачем им выдумывать такие картины?
— Они не выдумывали, — сказала Джанела. — Я уверена, что такие картины имели место
