тянулся, очевидно, где-то над большим залом Йоларабас.
Форчун увидел большую резную дверь, взялся за ручку — она беззвучно повернулась. Он скользнул внутрь, обнаружив, что очутился в богатой спальне, тихо прикрыл тяжелую дверь за собой и услышал из-за занавешенной покрывалом альковной арки женский голос.
– …милее, чем любая из них… Цветы расцветают и увядают и их легко заменить, но Илни будет всегда… Ты права, я знаю, но Р'кагн… Р'кагн — дурак, я тебе это говорила! Он ничего не знает!.. Но Кронос? Может, он знает ответ?.. Я не буду его спрашивать!
Говорила ли она сама с собой? То, что он увидел в щель занавески, выглядело очень неплохо — нагая женщина с безупречной фигурой. Волосы такие же белокурые, как у Норни, целая копна, уложены высоко и украшены тонкими золотыми цепочками. Нижняя часть ее тела была спрятана за спинкой изысканной кушетки.
Он сделал щель пошире, чтобы посмотреть, куда она все время смотрит.
Конечно, в зеркало! Огромная медная пластина с удивительной гладкой поверхностью. Сравнение с тем, что будет изготавливаться в более поздние времена, было в пользу древности. Но все же до стекла этому зеркалу было еще далеко. Вот почему девушка была так неподвижна перед ним — чтобы не искажать своих пропорций.
Ее монолог резко остановился. Форчун шагнул назад, но понял, что его уже заметили. Владелица спальни торопливо оделась. Она подошла, отодвинула занавеску, и агент увидел девушку с лицом Норни, которая смотрела на него с не меньшим изумлением. Секунду она казалась смущенной, но потом грозно крикнула:
– Тебе не позволяли войти!
Сходство с Норни было потрясающим, за исключением того, что это не была Норни. Женщина с властным голосом была несколько полнее. Она была беременна. Он с удовольствием отметил это, потому что танцовщица нравилась ему гораздо больше.
– Ты, должно быть, Илни, — сказал он наконец.
– Форчун! — угадала она. — Ты убежал из темницы Р'кагна, чтобы прийти ко мне! Это воля Йоларабас!
Он пожал плечами, решив не оспаривать этого утверждения. Норни, например, была уверена, что его послал Нодиесоп.
– Извини, Илни, но я ищу другую. Если ты мне только скажешь, где прячешь ее…
Она сделала быстрое движение, схватила что-то со столика и метнула этот маленький круглый предмет в Форчуна. Он коснулся пряжки пояса, чтобы включить защитное поле, другой рукой поймал этот предмет в воздухе. В его пальцах он раскрошился и стал влажным.
– Никакая другая не получит тебя никогда, — сказала верховная жрица, — ты мой!
Форчун ответил бы, если бы слабый сладковатый запах не подействовал так скоро. Падая, он подумал, что местные аптекари достигли большого совершенства в своем деле.
Все тридцать шесть мошенников вернулись в дом Лландро для получения новых приказов. «Нодиесоп», материализовался там же и три дюжины его поклонников наперебой принялись отчитываться перед ним о проделанном за день. Он выслушивал доклады и звуками прибоя выражал время от времени одобрение. Он хотел предложить направить атаку вместо тюрьмы на храм, но тут обнаружил, что Лландро довольно решительно взял командование в свои руки; больше божественное руководство было ему не нужно.
– Т'тарп, твои люди пойдут к этому месту и будут ждать, когда Ш'ленгел начнет главную атаку. Когда увидишь, как в ворота бросают первый факел, вступай в дело. Горолл, ты обходишь этой дорогой и делаешь столько шума, сколько сможешь…
Таким образом каждый узнал точно, что от него требуется. Наконец, Лландро двинулся к выходу и посмотрел на курящийся вулкан на западе.
– Через час, — объявил он, — солнце сядет в огонь С'ратрата. Быстро в порт, парни!
Илни тоже смотрела на дымящийся вулкан, наблюдая за ярким медным диском солнца, мерцающим сквозь вечные испарения С'ратрата. День почти закончился, но она хотела бы вернуть его назад, поскольку кое-что ей хотелось бы сделать по-другому. Ее визит к Р'кагну был ошибкой: не было нужды договариваться о сделке насчет человека, который сам
