толпы повстанцев и пылающие здания гарнизона. В портовом районе и вблизи храма также бушевали пожары. Горели склады, лавки, дома богачей. Он подозревал, что его партнер будет не слишком доволен результатами его невинного перевоплощения в морского бога. Он в самом деле не собирался раздувать такой мятеж — он просто не подозревал, что жителям Манукрониса нужен просто предлог!
Вооруженные в основном трофейными мечами и копьями, вдохновленные легкой победой, бунтовщики шли теперь свергать Кроноса. Их вел в одночасье ставший героем, который отсек ненавистную голову Р'кагна, сам могучий Лландро, ехавший теперь с царским величием, державшийся прямо, застывший от страха на лошади, которая — к счастью — обожала парады.
Когда Уэбли исчез во дворце, прибыли первые долгожданные подкрепления. Воины собирались во дворцовом саду, производя много шума, но не торопясь столкнуться с варваром, хотя многие и выкрикивали хвастливые угрозы в его адрес. Хранителей набралось не больше сотни человек.
Из темного окна на втором этаже Ганнибал Форчун с ухмылкой наблюдал, как солдаты строятся в шеренги и обнажают мечи, сверкающие в свете факелов.
Поиски на втором этаже дали тот же результат, что и на первом. Остался еще третий, сообщила Норни. Они торопливо направились к лестнице.
Подойдя к ней, девушка застыла в изумлении, увидев большую птицу с головой грифа и телом чайки.
– Уэбли? — спросил Форчун.
Создание важно подняло голову и сказало человеческим голосом:
– А ты, должно быть, ожидал Пола Таузига? Симбионт быстро сообщил партнеру последние новости, но приберег самую интересную информацию на самый финал своего сообщения.
Толпа, все еще распевая громкие гимны Нодиесопу, дошла до дворца. Лландро с огромным облегчением слез с лошади и быстро отошел подальше от пугающего его животного. Обнаружив, что на мосту никого нет, могучий вождь решительно повел толпу за собой. Навстречу им выбежали хранители, но через несколько минут битва переместилась внутрь дворцовых стен. Там схватка получилась яростной, но скоротечной. Даже сам Лландро, честность которого никогда потом серьезно не подвергалась сомнению, будет вспоминать спустя долгие годы, что хранители были вооруженными до зубов трусами, а его парни оказались настоящими героями.
– Гарт Стоунман? — недоверчиво повторил Форчун.
– Он самый, — уверил его Уэбли. — Его исчезновение во время битвы на Ларнаке IV было делом его собственных рук.
– Ты уверен, Уэб? Не могу допустить, что человек с идеалами Стоунмана присоединился к Империи.
– Теперь он бесполезен и для Империи. Я зондировал его сегодня днем. Тогда его разум был в норме, и я понял, что он более опасен, чем мы думали. Но с тех пор что-то произошло, и он сейчас чувствует себя совершенно разбитым. Я снова зондировал его несколько минут назад — сейчас он безвреден.
Уэбли коротко описал симптомы Стоунмана и процитировал напыщенные, полные ненависти его мысленные речи.
– Кататонический транс, — сказал Форчун. — Полное безумие. Я согласен с тобой, он безвреден. Но твоя толпа верных последователей беспокоит меня.
– Это Лландро, — отметил симбионт, — мой отряд занят разрушением храма.
Норни, которая следила за этим диалогом в полном недоумении, наконец услышала то, что смогла понять.
– Славься, Нодиесоп! — воскликнула она. — Мое пророчество исполнилось! Богиня уничтожена!
Форчун взглянул на нее, и вдруг ему пришла идея заставить ее сыграть другую роль.
– Норни, где в святилище Нодиесопа ты спрятала лохмотья, которые носила в образе сумасшедшей
