– Я тоже это слышал, — ответил чужак. — С таким слабым семенем, как у него, кого еще он мог родить, кроме уродов? И вами будут править такие, как эти?
– Пророчество, — сказал другой. — Ману… Иностранец с отвращением фыркнул:
– Это пророчество — изобретение царя, чтобы выставить свою слабость в лучшем свете. Однако что же это за женщина — его жена? Я восхищаюсь ее силой, раз она смогла три года ходить беременной.
– Была еще одна такая, — вспомнил хозяин таверны. — Она жила недалеко отсюда много лет назад. Дикая женщина с гор. Говорят, что она тоже вынашивала плод несколько лет. Из-за этого она сошла с ума — бросилась в море с высокого утеса, когда все-таки родила. Ее дитя так и не нашли.
– Сэгея тоже сумасшедшая, — сказал чужак. — Доказательство — тот храм, который она строит. А Оранас вдвое увеличил налоги, чтобы оплатить строительство. Разве не так?
Он подлил масла в огонь и знал это.
– Я не признаю другого бога, кроме Нодиесо-па, — добавил он быстро, почувствовав, что сельчане были благочестивыми людьми. — С помощью бога моря я сокрушу этот храм и обнищание, которое он принес!
Послышался ропот одобрения, и кто-то спросил его имя.
– Катакан, — ответил он. — Запомните это имя, потому что скоро я буду править Нодиесописом.
Теперь, когда он представился, его поведение изменилось.
– Мои войска разбили лагерь неподалеку отсюда. Люди голодны. Неплохо бы им сегодня поужинать.
Он улыбнулся, рассматривая то одного слушателя, то другого.
– У вас прекрасная деревня, богатые земли, тучные стада и сильные сыновья, — продолжил он. — Я буду рад принять ваш вклад в наше дело. Что вы мне предложите: пищу, снаряжение, людей… или всего понемногу?
Он не угрожал, но деревня в пятьдесят семей, безусловно, не могла сопротивляться войску в несколько тысяч солдат. Не случайно самые влиятельные люди деревни собрались здесь в этот день, их было около тридцати. Они некоторое время размышляли, шептались, качали головами.
– Два моих сына, — сказал один, — в армии царя. Оставшиеся сыновья мне нужны, чтобы смотреть за стадами. Я не пошлю их против родных братьев.
– Тогда забей двух быков, — сказал молодой генерал. — Твои сыновья останутся здесь и не будут сражаться с братьями.
– Договорились.
Какой-то юноша стукнул по столу перед собой:
– Клянусь Нодиесопом, я присоединюсь к вам! Катакан кивнул:
– Хорошо. Мне еще будет нужна сотня таких, как ты. Мы выступаем на рассвете, чтобы Оранас не успел узнать наше точное расположение и не превратил вашу деревню в поле битвы.
Трактирщик положил топор под прилавок, наполнил кувшин лучшим пивом и вручил молодой девушке, приказав подать Катакану, который осушил его залпом, как и подобает герою, вытер пену с губ и сказал ей:
– Подношение мало, а моя жажда еще велика. Может, мои люди и не говорили столько, сколько я, но зато они много прошагали. Я уверен, им тоже захочется отдать дань гостеприимству или контрибуции твоего хозяина.
– Не контрибуции, — сказал трактирщик, наполняя другой кувшин, — а вкладу. Вот так. Я не знаю, осуществится ли ваше хвастовство, но даже если вы проиграете, историю Катакана будут пересказывать многие годы. Думаю, кое-кто из моих будущих клиентов заплатит побольше, чтобы выпить из кубка знаменитого героя или поспать на той же самой кровати.
– Я приму твое пиво, но откажусь от постели. У меня есть более важные дела, чем обеспечивать тебе будущие доходы.
Трактирщик пожал плечами и наполнил еще кувшины, чтобы девушка отнесла жаждущим солдатам.
– Как угодно. А если ты погибнешь в битве, я все равно выгадаю. Про мертвых героев получаются самые красивые легенды.
– Я не погибну, — уверил его Катакан. — Мой меч быстрее, чем мое семя, моему мечу никогда не
