смерти. Хотя, может быть, как раз не повезло.
– Где мы? — спросил он, не обращая внимание на ее пессимизм и дергая цепи для проверки их прочности.
– Это одно из помещений бань. Стены толстые, цепи прочные, так что можешь не стараться.
– Она права, — сказал пленитель, протискиваясь в двери. — Бороться бесполезно.
Имперец говорил на бориусском языке, и сам, как отметил Форчун, был с родной планеты Грегора Малика. Ростом почти с агента ТЕРРЫ, он представлял собой уродливую помесь человека и паука, с человеческой головой и шестью ногами насекомого, каждая из которых кончалась тремя когтистыми пальцами. Носом ему служил мощный костяной клюв. Кожа, видневшаяся из-под одежды, была отвратительно зеленой. По роскоши его униформы Форчун догадался, что он стоял довольно высоко в имперской иерархии.
Луиза поежилась при виде этого монстра. Форчун вежливо кивнул и ответил на том же языке:
– Только не ждите от меня поздравлений с моей поимкой. Хорошо смеется тот, кто смеется послед ним.
Зеленый тем не менее засмеялся.
– Уже перевалило за полночь, Ганнибал Фор чун. У тебя навряд ли осталось много времени для шуток.
– Что он говорит? — спросила Луиза.
Шестилапый тюремщик с усмешкой покосился на Луизу и сказал с акцентом на универсальном языке Галактической Федерации:
– Мои извинения. Я думал, все здесь понимают бориусский язык. Тебе пришлось переводить ей все, что мы говорили на скиммере?
Форчун перестал улыбаться.
– Нашли подслушивающее устройство, — понял он.
– Конечно. Я сделал бы то же самое на твоем месте. Подслушать боевые планы врага всегда очень полезно. Жаль только, что эти скрытые микрофоны иногда можно обнаружить, не так ли? И еще одна беда с этими механическими приспособлениями. Они ни к кому не лояльны.
– Согласен, — кивнул Форчун.
– Скажи мне, Ганнибал Форчун, приятно осознавать, что ты перехитрил сам себя?
– Что он имеет в виду? — спросила Луиза.
– Когда я последовал за его шайкой в завтрашнее утро, я играл ему на руку. Он узнал о замаскированном под изумруд микрофоне в слоненке. Все остальное было делом техники. Он перенастроил устройство и сам стал следить за мной. Я должен чувствовать себя польщенным за то, что он считает меня такой ценной наградой, но все равно его не поздравлю. А только порадуюсь, что ему придется сильно потрудиться, убеждая Грегора Малика, что взятие меня в плен стоило потери трех человек и одного скиммера.
– Я отдал трех пешек за слона, — ответил имперец. — Время доделает остальное. Тебе не придется порадоваться, Ганнибал Форчун. Я не должен ни перед кем оправдываться. Видишь ли, я — Грегор Малик.
Широко улыбаясь, Малик вышел из комнаты.
Повисла тишина. Луиза с тревогой посмотрела на Форчуна. Его возвратившаяся улыбка казалась страшной. Она знала, что он попадал раньше в весьма затруднительные ситуации и всегда умудрялся выбираться из них. Но на этот раз ситуация была другой.
– Я не поняла, — сказала она. — Объясни мне.
– Объяснить что?
– «Я отдал трех пешек за слона. Время доделает остальное».
– Малик понял, что я подслушиваю их, и элементарно меня перехитрил. Когда он пригрозил уничтожить беженцев, у меня не было иного выбора, кроме как спасти их. И делая это, я вложил свою голову в петлю. Вчера вечером, когда я последовал за его «пешками» на двенадцать часов вперед. Я делал то, что должен был сделать, и, к со жалению, это было именно то, чего от меня хотел Грегор Малик. В результате я уже существую в четыре тридцать этим утром, и если я останусь при кованным к этой стене, когда наступит четыре тридцать…
– Правило двойного присутствия, — прошептала Луиза.
