желания улучшать свое мастерство и был бы благодарен тебе за новые уроки.
– Да уж, лучшего времени, чем сейчас, не найти. К тому же у меня есть перед тобой одно преимущество - у тебя меч похуже.
– Мужчина должен дать фору девушке, - отвечал Торн.
– Только не
Она сунула дагу в ножны и вскинула меч. Торн отразил выпад. Трофейный клинок напоминал саблю, хотя был тяжелее и менее удобен.
Он тотчас обнаружил, что имеет дело с самым быстрым и проворным фехтовальщиком, какой только встречался ему в жизни, и несколько раз ему едва удалось увернуться от удара.
– Похоже, пребывание в военной школе прибавило тебе фехтовальной сноровки! - заметила девушка, легко, почти без усилий осыпая его ударами и парируя его выпады. - В прежние дни я бы уже давно до тебя добралась. Но все равно ты оттягиваешь неизбежное.
– Неизбежное, - отозвался Торн, - понятие, постижимое лишь богами. Например, вот это, - он резко отбил ее клинок и захватил его своим, вращая кисть руки, - вот это частенько становится концом поединка.
Меч, выбитый из руки девушки, отлетел и, вертясь, упал в заросли.
Вместо того чтобы огорчиться своим поражением, Тэйна просто расцвела:
– Старый друг, да ты стал настоящим мастером! Я так рада, что готова расцеловать тебя!
– Это, - сказал Торн, возвращая ей оружие, - награда, которая всякого мужчину могла бы подвигнуть на великие свершения.
– Судя по всему, ты отточил не только фехтовальное мастерство, но и придворную учтивость! А сейчас я приготовлю твое любимое блюдо. Эй, Теззу! - позвала она зверя и указала на убитых. - Отнеси их отсюда.
Торн восхитился смышленостью зверя, который тотчас ухватил один труп и поволок его прочь.
– Он умница, - заметил он.
– Самый сообразительный среди псаров моего отца, - согласилась Тэйна. - Поэтому я всегда беру его с собой на охоту.
Пока Теззу оттаскивал трупы и сбрасывал их в воду, Тэйна взяла палицу и отрубила толстые задние лапы жука. Обрубив бедра, она разбила роговой панцирь и извлекла валики белого мяса. Нарезав дагой мясо на небольшие круглые ломти, она сложила их на широкий лист и унесла в хижину.
Торн пошел за ней.
– Помочь?
– Мне нужна вода, - ответила Тэйна, - принеси большой кувшин, пожалуйста. - Она указала на сосуд в форме куба, который стоял рядом со слепленным из глины очагом. Девушка склонилась к очагу, складывая хворост на горке древесного угля.
Торн взял кувшин и по его весу заключил, что он из золота. Узор на стенках кувшина был к тому же сделан с исключительным мастерством.
Когда он принес воду, в хижине стало совсем темно, только лунный луч освещал гибкую фигурку девушки, стоявшей на коленях перед очагом. Землянин вошел и поставил рядом с ней кувшин с водой.
Сложив хворост, девушка вынула из кошеля на поясе склянку с каким-то искрящимся порошком и бросила щепоть порошка на хворост. Затем, зачерпнув чашкой воды из кувшина, она плеснула воду на крупинки порошка. К немалому изумлению Торна, порошок и хворост там, где брызнула вода, мгновенно занялись жарким пламенем.
Огонь весело плясал, а девушка вылила несколько чашек воды в небольшой сосуд, бросила туда же пригоршню красных ягод из другого кувшина и подвесила эту смесь над огнем. Потом она уложила ломти мяса анубы на решетку из металлических прутьев.
Вошел Теззу, неся в пасти солидную охапку хвороста, который он свалил возле девушки, и ткнулся носом ей в локоть. Обернувшись, Тэйна погладила его:
– Славный мальчик, умница. Принеси еще.
Зверь послушно развернулся и потрусил в залитый лунным светом полумрак.
К тому времени, когда мясо зажарилось, Теззу натащил целую груду хвороста. Сняв с огня решетку, Тэйна подбросила топлива на угли. Потом она взяла сосуд, где кипели красные ягоды, и наполнила розовой дымящейся жидкостью
