Дастина, либо отомстим за его смерть и, победив Пань Ку, установим мир между народами Ду Гона и желтой расой Ма Гона. Ее высочество ожидает вашего ответа.
Роджер повернулся к президенту:
– У меня есть такая возможность, - сказал он. - Через четыре дня будет готов боевой космический корабль. С вашего разрешения, мистер президент, я отправлюсь на этом корабле на Луну и атакую Бейлон вместе с войсками ее высочества.
– А как же летающие шары? - обеспокоенно спросил президент. - У Пань Ку их, может быть, сотни, и тогда вы проиграете и некому будет управлять заводом Дастина.
– Завод может работать и без нас - под управлением наших заместителей, - ответил Роджер, - и, если даже оба мы не вернемся с Луны, выпуск дезинтеграторов не прекратится - было бы в достатке сырья и денег. Что касается шаров, то будь их у Пань Ку хоть тысячи, я все равно отправлюсь на Луну. Стыдно будет не рискнуть своей жизнью в этом мощном космическом линкоре, если Тед бросил вызов тем же силам в крохотной одноместной капсуле.
– Что ж, тогда отправляйтесь, - сказал президент, - а я желаю вам славной победы и счастливого возвращения. Если бы нужды нации не требовали моего присутствия здесь, я и сам бы с радостью полетел с вами.
– Можете сказать ее высочеству, - обратился Роджер к Вэнибл-хану, - что через пять дней я атакую Бейлон с воздуха.
Мэйза явно поняла его ответ без перевода, потому что улыбнулась и впервые за все время передачи заговорила:
– Через пять дней, Роджер Сэндерс, мы встретимся в императорском дворце Бейлона, и да успеем мы вовремя, чтобы спасти Теда Дастина!
Экран опустел, и Роджер, попрощавшись с президентом, поспешил к вертолету, который Бивенс уже подготовил для полета в Чикаго.
Глава 18. ПЫТОЧНЫЕ КАМЕРЫ
Профессор Эдерсон был невысоким, но жилистым, ловким человеком и вмиг вывернулся из цепких рук лунянина, который схватил его, когда он бросил с мостика летающего шара записку для генерала Фу Йена. Развернувшись, Эдерсон увидел перед собой искаженное гневом лицо Лин Чиня. Лунянин выхватил меч и наверняка бы снес голову профессору, но тут за его спиной возник Кван Цу-хан и схватил подчиненного за запястье.
– В чем дело, Лин Чинь? - спросил он. - Почему ты грозишь смертью пленнику? Он пытался бежать?
– Хуже, господин мой, - отвечал Лин Чинь. - Этот ничтожный червь только что бросил что-что человеку в толпе и отказывается сказать, что это было.
– Я и не отказываюсь, - резко вмешался профессор. - Он подкрался ко мне сзади, схватил за шею и принялся трясти. А я не терплю, когда со мной так обращаются, вот и вырвался.
– Тогда, может быть, ты скажешь мне, что ты бросил в толпу? - осведомился Кван Цу-хан.
– Конечно, - ответил Эдерсон. - Записку для одного моего друга, который живет здесь, в городе.
– И что же было в записке?
– Это мое личное дело.
– А мое личное дело - вырвать из тебя правду, когда я буду меньше занят, - вкрадчиво произнес Кван Цу-хан и улыбнулся. - Лин Чинь, отправь-ка нашего пленника туда, где он уже не сможет никому посылать записок. Я же покамест отправлюсь на переговоры с нашими союзниками.
Лин Чинь поклонился, злорадно ухмыльнулся и острием меча указал на ромбовидную дверь.
– Сюда, Ам Ерик-хан! - приказал он. - Иди по коридору и не останавливайся, пока я не скажу.
Профессор подчинился и, пройдя насквозь почти через весь шар, в конце концов остановился перед небольшой дверью. Вытащив из кошеля связку ключей, Лин Чинь отпер дверь и велел ему заходить.
Эдерсон оказался в тесной клетушке без окон, скудно освещенной единственной лампочкой на потолке. В центре комнатки на мощных пружинах было подвешено к потолку кресло. Другие пружины соединяли кресло с полом и со всеми четырьмя стенами.
