Книга мудрости. Беседы по Семи Искусствам Тренировки Ума Атиши

освободиться от внутреннего еврея.

А пока вы не освободитесь от внутреннего еврея, вы никогда не будете религиозными, вы никогда не будете невинными — а без невинности нет ни красоты, ни благословения.

ГЛАВА 7. ЗА РУКАМИ МАСТЕРА

Первый вопрос:

Ошо, где находится свидетель, когда наблюдатель и наблюдаемое становятся одним?

АНАНД ПРАВЕШ, наблюдатель и наблюдаемое — это два аспекта свидетеля. Когда они исчезают один в другом, когда они растворены один в другом, когда они едины, впервые свидетель появляется в своей полноте.

Но этот вопрос появляется у многих людей. Причина в том, что они думают, что свидетель — это наблюдатель. В их уме «наблюдатель» и «свидетель» — синонимы. Это ошибочно; наблюдатель не есть свидетель, но только часть его. А когда часть считает себя целым, происходит ошибка.

Наблюдение подразумевает субъективное, наблюдаемое подразумевает объективное: под наблюдателем подразумевается то, что вне наблюдаемого, а под наблюдателем подразумевается то, что внутри. Внутреннее и внешнее не могут быть разделены; они вместе, они могут быть только вместе. Когда это объединение или, скорее, единство, переживается, появляется свидетель.

Вы не можете практиковать свидетельствование. Если вы практикуете свидетельствование, вы будете практиковать только наблюдение, а наблюдатель — это не свидетель.

Тогда что нужно сделать? Нужно расплавиться, нужно объединиться. Смотрите на цветок розы, полностью забудьте, что есть видимый объект и видящий субъект. Пусть красота мгновения, благословение мгновения захватит вас обоих, так что роза и вы не разделены более, но вы становитесь одним ритмом, одной песней, одним экстазом.

Любите, переживайте музыку, смотрите на закат, пусть это случается снова и снова. Чем больше это случается, тем лучше, поскольку это не искусство, а привычка. Вы должны получить предчувствие этого; раз вы получили это, вы можете вызвать его где угодно, в любой момент.

Когда появляется свидетель, нет никого, кто бы свидетельствовал, и нет ничего, что было бы засвидетельствовано. Это чистое зеркало, отражающее ничто. Даже сказать, что это зеркало — неверно; лучше будет сказать, что это отражение. Это скорее динамический процесс расплавления и соединения; это не статичное явление, это поток. Роза касается вас, вы касаетесь розы; существования делится с вами.

Забудьте эту идею, что свидетель есть наблюдатель; это не так. Наблюдение может практиковаться, свидетельствование случается. Наблюдение — это вид концентрации, наблюдение сохраняет вас отделенным. Наблюдение удовлетворяет, усиливает ваше эго. Чем больше вы будете становиться наблюдателем, тем больше вы будете чувствовать себя подобным острову — отделенным, отрешенным, удаленным.

Веками монахи во всем мире практиковали наблюдение. Они могли называть его свидетельствованием, но это не свидетельствование. Свидетельствование — это нечто совершенно другое, качественно другое. Наблюдение можно практиковать, культивировать; вы можете стать хорошим наблюдателем, практикуя его.

Ученый наблюдает, мистик свидетельствует. Весь процесс науки — это наблюдение; очень сосредоточенное, точное, обостренное наблюдение, ничего не упускающее. Но ученый не пришел к познанию Бога. Хотя он очень и очень преуспел в наблюдении, он все же не осознает Бога. Он никогда не встречается с Богом; напротив, он отрицает, что Бог есть, ибо чем больше он наблюдает — а вся его деятельность есть наблюдение — тем сильнее отделяется от существования. Мосты разрушены и появились стены; он становится заключенным в своем собственном эго.

Мистик свидетельствует. Но помните, свидетельствование — это событие, это побочный продукт — побочный продукт бытия тотально в каждом мгновении, каждой ситуации, в каждом переживании. Тотальность — это ключ; из тотальности, появляется благословение свидетельствования.

Забудьте все о наблюдении: оно даст вам много точной информации о наблюдаемом объекте, но вы останетесь в абсолютном неведении о вашем собственном осознании.

Наука объективна, искусство субъективно, религиями то — нети нети — ни то, ни это. Тогда что такое религия? Религия — это встреча объекта и субъекта, религия — это встреча любящего и возлюбленного. Религия — это исчезновение отдельности, состояния. А в этой отдельности освобождается энергия; энергия, что была ограничена дуальностью, что сохраняла отделенность, просто танцует в полном единстве.

Это единство есть свидетельствование. Оно только иногда случается с вами, и даже тогда вы не обращаете большого внимания на это, ибо оно приходит как вспышка и уходит. А поскольку вы не понимаете этого, вы не сохраняете переживание, опыт. Несомненно, вы пренебрегаете этим, вы игнорируете это; оно кажется опасным.

Это случается, когда вы в состоянии глубокого оргазма, когда женщина и мужчина встречаются, и соединяются, и исчезают друг в друге. Это происходит только в одно мгновение высочайшего пика. Когда их энергий больше не две, когда энергии проникли одна в другую так глубоко, что вы не можете вообще назвать их двумя, этот пик оргазма и есть мгновение, где появляется свидетель.

Это и есть весь секрет тантры. Тантра открыла, что в оргазмичном экстазе свидетельствование появляется само собой. Это дар Бога, естественный дар входа в самадхи. Но это случается во всех творческих переживаниях, потому что все творческие переживания оргазмичны; в каком-то в них смысле есть что-то от секса, что-то чувственное.

Когда художник смотрит на деревья, то зелень, багрянец и золото деревьев не такие, как когда вы смотрите на деревья. Его переживание оргазмично, он предельно потерян в нем. Он здесь не как наблюдатель, он входит в глубокое общение. Он становится одним с зеленью, багрянцем и золотом деревьев.

Художник знает, что смотреть на прекрасное существование — это оргазмичное переживание. Поэтому пока художник рисует, он становится абсолютно несексуальным; он становится брахмачари. Он уже чувствует оргазмическое наслаждение, ему совершенно не нужно идти в секс. Безбрачие пришло к нему естественно.

Тысячи художников, поэтов, музыкантов остаются холостяками, и без усилий. Монахи соблюдают целибат с великими усилиями. Почему? Монах не творческий; в его жизни нет оргазмического переживания, опыта, его ум мешает сексуальному переживанию. Поэт, музыкант, артист, танцор, который способен потеряться в своем деле, что бы он ни делал, имеет оргазмичное переживание на высшем плане; секс не нужен. Если однажды такой человек идет в секс, это не из-за потребности, это только игра. Это только игра, а когда секс имеет качество игры, он священен. Когда он вызван потребностью, это безобразно, поскольку из-за потребности вы эксплуатируете и из потребности он никогда не даст вам высшего пика оргазма. Вы всегда останетесь очень недовольны в том или другом, поскольку потребность означает мотив, это целеустремленность. Это манипулирование, эксплуатация, стремление использовать другого как средство. Когда вы просто играете, все совершенно по-другому.

Лоуренс прав, когда он говорит, что он ощущал Бога в сексуальном оргазме. Но его сексуальность полностью отлична от сексуальности монахов. Они будут неспособны понять Лоуренса.

Лоуренс был одним из самых непонятых людей в этом столетии — одним из самых прекрасных, одним из самых творческих, одним из самых драгоценных, но самым непонятым. И причина в том, что его переживание имеет полностью другое качество. Когда он говорит о сексуальном оргазме, он не говорит о вашем сексуальном оргазме, он говорит о своем сексуальном оргазме. Только очень чистые люди смогут понять. Он естественный тантрик — не зная о науки тантры, он ткнулся на нее; какое-то окно открылось в его жизни; его чувственность духовна.

Это не вопрос того, что вы делаете, это вопрос того, как вы делаете это. И предельно важно, делаете ли вы это, или позволяете этому случиться. Если вы позволяете этому случиться, когда бы ни произошла творческая встреча, вы внезапно станете свидетелем. Наблюдатель и наблюдаемое становятся едины в нем — несомненно, это случается, только когда они становятся единым.

Второй вопрос:

Ошо, пожалуйста, скажите что-нибудь о том, как соотносятся сознание и энергия.

ПРЕМ НАРЕН, современная физика открыла одну из величайших вещей, когда-либо открывавшихся — что материя есть энергия. Это величайший вклад Альберта Эйнштейна в человечество: Е = mc2 ; материя есть энергия.

Материя только кажется реальностью... иначе нет ничего подобного материи, ничего вещественного. Даже вещественный, тяжелый камень — это пульсация энергии, даже тяжелый камень есть такая же энергия, как ревущий океан. Волны, которые появляются в грубом камне, не могут быть увидены, потому что они очень неуловимы, но камень волнуется, пульсирует, дышит; он живой.

Фридрих Ницше провозгласил, что Бог мертв. Бог не мертв. В действительности, наоборот — материя мертва. Материи не найдена. Это проникновение в материю подвигло современных физиков очень близко к мистицизму, очень близко. Впервые ученый и мистик подошли так близко, почти взялись за руки.

Эддингтон, один из величайших ученых этого века, сказал: «Мы думали, что материя — это вещь; теперь это больше не так. Материя больше подобна мысли, чем вещи».

Существование — это энергия. Наука открыла, что наблюдаемое — это энергия, объект — это энергия. Другая противоположность — субъект, наблюдатель, осознание — веками, по меньшей мере пять тысяч лет, было известно, что это энергия.

Ваше тело — энергия, ваш ум — энергия, ваша душа — энергия. Тогда каково различие между этими тремя? Различие только в разном ритме, разной длине волны, вот и все. Тело грубо, энергия действует грубым образом, видимым образом. Ум немного тоньше, но все же не так тонок, потому что вы можете закрыть глаза и вы можете увидеть движение мыслей; они могут быть увидены. Они не так видимы, как ваше тело; ваше тело видно всем остальным; оно видимо общественности. Ваши мысли видимы частным образом. Никто другой не может видеть вашу мысль; только вы можете видеть — или люди, что упорно трудились, чтобы видеть мысли, они могут видеть ваши мысли. Но обычно это не видно другим.

И третий, окончательный слой в вас — это осознание.

Оно не видимо даже вами. Оно не может быть сведено к объекту, оно остается субъектом.