человека, знающего правду, я молилась, чтобы предстоящее путешествие прошло благополучно.
Я не совсем уверена в том, что достаточно почтительно относилась к богам в то время. Не исключено, что я стала немного циничной, что происходит со многими заклинателями, когда со временем они становятся способными сами творить чудеса. Так или иначе, мне запомнилось, что я чувствовала себя немного глупо, пока я молила богиню о благословении. В моей голове мелькнуло секундное изумление тем, что мольба и обязательства с моей стороны предлагаются не более чем красивому скульптурному изображению, сделанному хорошим мастером из мертвого камня, изображению не более реальному, чем мое — на стене замка.
Но в тот момент, когда я опустилась на колени и они едва только успели почувствовать холод твердого, гладкого камня, луч света, идущий сверху, внезапно расширился и загустел. Пронеслось легкое дуновение ветра, послышался шорох одежды и клацанье оружия.
В следующее мгновение я увидела, что статуя шевельнулась. Сначала поднялась рука, потом вперед двинулась нога, обутая в сандалии. Статуя осветилась сиянием и полностью ожила.
Богиня взмахнула рукой.
Радужный дождь сверкающих искр упал на ее плечи, одеяние воина и оружие исчезли, и теперь богиня была одета в шелковые одежды из полупрозрачной алой ткани, которая мягко облегала тело цвета слоновой кости, подчеркивая его естественную красоту. С левой стороны платье богини имело глубокий разрез, и, когда она шла, время от времени мелькала изящная ножка, дразня ложными надеждами.
Я стояла, ошеломленная красотой богини. Должно быть, я судорожно глотала воздух, как мелкая рыбешка, застигнутая врасплох отливом и оказавшаяся на суше.
Увидев меня, Маранония засмеялась, и воздух наполнился запахом фиалок.
Я была испугана, поэтому низко поклонилась богине, при этом мое сердце как будто бы состязалось с головой, стремясь приложиться к полу. До этого богиня не являлась ко мне. В будущем мой благоговейный трепет сменится, как вы увидите, на менее уважительные чувства.
— У тебя есть просьба ко мне, Рали? — спросила богиня.
— Да, миледи, если вас не затруднит, — произнесла я дрожащим голосом.
— Что заставило тебя предположить, что я ее исполню? — продолжала Маранония.
Без сомнения, я выглядела весьма комично, в откровенном изумлении взирая на богиню, как маленький ребенок, которому только что сообщили, что его родители не являются бесконечным источником силы и мудрости. Мне никогда в голову не приходило, что богиня не сможет сделать все, что пожелает. Она ведь богиня, не правда ли? Я думала, что единственный вопрос — захочет ли богиня, но чтобы ставить под сомнение ее возможности…
Почувствовав мою растерянность, Маранония снова рассмеялась, и именно в этот момент мне пришло в голову сравнение ее смеха с тревожным набатом.
Смех богини разозлил меня. Колени заболели, и я почувствовала, что едва сдерживаюсь.
— Прошу прощения за то, что причинила вам так много беспокойства, госпожа, — сказала я ледяным тоном.
В ответ прозвучал жестокий смех. Я стиснула зубы и постаралась переждать бурю, вызванную во мне «божественным» юмором.
Потом богиня сказала:
— Тебе следовало бы последить за своим поведением, Рали. Твой характер может в будущем осложнить наши отношения.
Несмотря на то что Маранония все еще улыбалась, ее взгляд обрел стальную твердость, поэтому я внутренне затрепетала.
— Да, госпожа, — ответила я.
Богиня слегка согнула указательный палец, и часовня завертелась у меня перед глазами, сразу стало темно, только фигура Маранонии освещалась легким пульсирующим светом. Она заговорила, и мне показалось, что голос богини исходит как бы изнутри меня.
— Я могу сообщить тебе только следующее, Рали Эмили Антеро, — начала богиня, — ты обязательно должна совершить это путешествие. Оно жизненно важно для будущего Ориссы — того народа, который избран мной для опеки. Я не имею права открыто встать на твою сторону, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Среди моих двоюродных братьев, имеющих влияние в божественных дворцах, есть те, кто не любит Антеро.
