с креслицами.
Переулок, по которому мы ехали, был очень, очень узким. Оба креслица врезались в стены домов.
– Папа! – закричала Надя в ужасе.
Светлана резко затормозила. Непонимающе уставилась на меня. Я смотрел на женщину. Та хмурилась, терла двумя пальцами лоб. Это никак не походило на поведение матери, у которой только что вышвырнули из машины двух детей.
– Машина не новая, детские кресла тоже, – сказал я. – Но на сиденьях нет следов от кресел, их только что поставили. Гони!
Светлана покачала головой, в ужасе глядя то на меня, то назад. Я тоже обернулся – кресла лежали на снегу, у одного расплывалось красное пятно.
– Антон… Антон, мне кажется, ты ошибся… – тихо сказала Светлана.
– Я не ошибся, – упрямо сказал я. – Женщина, это ваши дети?
Женщина клюнула подбородком – и завалилась на «торпеду».
– Она сознание потеряла! – воскликнула Светлана.
– У нее шок от оборванного контроля! – ответил я. – Она марионетка! Ею управляли!
– Кто? – закричала Светлана.
– Эти… дети! – Я мотнул головой. – Это они – Двуединый!
Светлана заглушила мотор.
– Я так не могу! Я должна проверить!
– Огненный дождь прекратился, – задумчиво сказала Надя.
– Мог просто бензин закончиться. – Светлана вылезла из-за руля. – Я проверю…
– Стой! – Я выскочил следом. Поймал ее за руку.
Мы стояли возле машины, закупорившей собой весь переулок. За нами лежали два детских кресла, из одного торчала неподвижная ручка.
– Ты убил детей, – тихо сказала Светлана. – Ты…
Я поднял руку – и вал Силы покатился по переулку. Грубая, ненацеленная энергия. Простейшее заклинание – Пресс. И что особенно важно – остановить его можно только таким же простым методом. Выбросом чистой Силы.
Светлана смотрела на меня, закусив губу. Я чувствовал, что она мне не верит. Что ей сейчас безумно хочется остановить Пресс и кинуться к креслам, посмотреть, что там с детьми, попытаться им помочь…
Она мне не верила. Но ждала.
Пресс полз по переулку мутной дымчатой волной – это неторопливое и не слишком эффектное заклинание. За ним оставался ровный сверкающий снег, выглаженный до зеркальной глади. Кое-где попадались сплющенные, похожие на рисунок пивные банки. В одном месте – стеклянная аппликация бутылки. Еще в одном, после легкого хруста, образовалась проекция мусорной урны на плоскость, совершенно лишенная объема, спрессованная и вдавленная в асфальт.
Я как-то отстраненно подумал, что если действительно ошибся, то сейчас переулок станет похож на фильм ужасов. И что у меня последний шанс остановить Пресс. А еще я понял, что останавливать его не стану.
И в ту же секунду, когда Пресс готов был перемолоть и креслица, и детские тела, за мутной волной что-то взметнулось, дернулось, изменяя форму и размеры. Встречный толчок Силы – и мое заклинание исчезло.
Как и кресла с детьми. Вместо них стояли Светлый маг Денис и Темный маг Алексей.
Или правильнее будет сказать – их оболочки?
– Как понял? – спросил Денис. Голос у него был тот же, что и раньше. Ровно тем же тоном он говорил мне в офисе: «Здравствуйте, Антон». Парень он был вежливый, но ко всем предпочитал обращаться по имени.
– По комплексу причин! – выкрикнул я.
У меня изо рта шел пар. У Дениса – нет.
– Денис, если ты меня слышишь, – сказал я. – Если ты где-то там еще жив… пытайся сопротивляться! Это Сумрак. Это еще одно его проявление. Ты можешь бороться…
Денис засмеялся.
– Городецкий, ты так себя ведешь, будто меня злой маг воли лишил. Все совсем иначе, Городецкий! Я впустил его в себя!
Он протянул руку Алексею, тот шагнул с тротуара на проезжую часть. Маги взялись за руки.