— Это ты с Малдо договаривайся, — мрачно хмыкнул он. — Мне-то что.
Вернувшись в комнату, где хранились запасы Кель-круальшата, я первым делом достал из кармана лоохи кисет. В таких нормальные люди обычно носят трубку и табак, а я — сигареты, добытые из Щели между Мирами. Там ещё оставалось две штуки — приятный сюрприз, я-то думал, запасы мои давно вышли. Переложил их в другой карман, а кисет доверху набил сверкающим голубым порошком.
Пелле Дайорла, всю дорогу сверливший меня скорбным взглядом профессора, раздосадованного, что ему битый час пришлось распинаться перед безнадёжным двоечником, удивлённо моргнул.
— Это ещё зачем? — спросил он. — На экспертизу потащишь?
— Таскал уже, — отмахнулся я. — Ничего, кроме названия всё равно не выяснил. Придётся самому ставить эксперимент.
— Какой?
— Теперь я начну сниться любителям неземных наслаждений, — объяснил я. — У вас-то тут ничего не останется. Значит, никакой конкуренции. Надеюсь, больше нигде запасов нет?
— Насколько я знаю, нет, — сказал Пелле. Теперь он выглядел заинтересованным. — И что?
— А то, что если Кель-круальшат приведёт ко мне какого-нибудь сновидца, я его съем, — ухмыльнулся я. — И тут же подчиню себе Вселенную.
Самое прекрасное, что Пелле Дайорла мне поверил. И верил секунды полторы. Так ему и надо.
— А на самом деле? — наконец спросил он.
— Сам не догадываешься? Просто посмотрю, как этот спящий будет себя вести. И куда пойдёт, пресытившись блаженством. И как при этом будет себя чувствовать. Если начнёт сходить с ума от ужаса, значит, ты всё-таки не знаешь о своём порошке чего-то очень важного. А если благополучно исчезнет, проснувшись дома, значит, надо искать другую причину. Вот и всё.
— Хорошее решение, — подумав, согласился Пелле. — Я рад, что ты усомнился в своей правоте. Это дорогого стоит.
— А в кисете, у меня в кармане Кель-круальшат сработает? — спохватился я. — Или надо, чтобы на открытом воздухе стоял?
— Я пробовал и так, и так, большой разницы не увидел. Главное, под землю его не закапывай и водой не заливай, тогда никого не дождешься. А в кармане — нормально. Если, конечно, тебя не очень шокируют домогательства…
— Что?!
— Просто учитывай, что любой спящий, привлечённый Кель-круальшатом, попытается до него добраться. Может выйти неловкая сцена. Мне-то даже нравилось, но не каждый к такому готов.
— Ладно, — решил я. — Как-нибудь переживу. Спасибо, что предупредил. Слушай, а я опять стану… эээ… не в меру задумчивым и внимательным? Как ты сам с этим борешься?
— Никак. И тебе не понадобится. От такой малости, да ещё и в упаковке лично я вообще ничего не чувствовал. Сновидцам всё равно, зато для бодрствующих количество, как я понимаю, имеет решающее значение.
— Уже легче. А как думаешь, долго ждать придётся?
— Вот это совершенно непредсказуемо. Может быть, буквально через несколько минут кто-нибудь заявится, а иногда приходится сутками ждать визита. Не знаю, от чего это зависит. Но точно не от погоды, не от размеров помещения и не от настроения экспериментатора. Так что жди спокойно и не дёргайся понапрасну.
— Совет в моём случае невыполнимый, — усмехнулся я. — Но всё равно спасибо.
И испепелил ящик с запасами волшебного порошка одним коротким эффектным жестом. Судя по тому, как Пелле Дайорла на меня смотрел, этому его в Ордене не научили. А Шурф в своё время, инструктируя меня, говорил: «Совсем простенький фокус, в Ордене Водяной Вороны любой послушник это умел».
Впрочем, какое мне дело.
— Слушай, — сказал я на прощание. — Не знаю, всё ли я правильно понимаю, но…
— Ты о чём? — нахмурился Пелле Дайорла.
— Мне показалось, ты не хочешь, чтобы тебя кто-то узнал. Даже от нас с Нумминорихом сперва спрятался, в смысле, стал невидимым, а уже потом начал разбираться, кто мы такие и зачем пришли.
— Правильно показалось, — сухо кивнул он. — И что с того? Любой человек может хотеть остаться неузнанным. В силу причин личного характера, которые уже полторы сотни лет никому неинтересны.
— Да не вопрос. Просто я подумал — вдруг тебе надоест сидеть взаперти. Захочется прогуляться. Сейчас у меня нет ни времени, ни сил, но через пару дней, надеюсь, всё уладится. И тогда я к твоим услугам. В смысле, могу попробовать научить тебя изменять внешность. Мне самому этот фокус сперва давался с большим трудом, но только потому, что для него требуются внимание и воображение, а у меня с ними довольно туго. Зато тебе их, похоже, не занимать. По моим прогнозам, слёту научишься. Короче. Если надумаешь, зови. Приду и покажу.
— Вот за это спасибо! — Пелле Дайорла расплылся в улыбке. — На Малдо в этом смысле надежды мало. Отмахивается: «Потом, потом, некогда сейчас!» Я подозреваю, что он сам пока ничего толком не умеет. Просто не успел научиться, другим занят был. А признаваться стыдно. Вот и тянет резину.
— Наверняка, — согласился я.
Помахал ему и вышел вон. В смысле, на Большой Королевский Мост, Тёмным путём. Не потому, что мне было нужно именно туда, а просто чтобы хоть куда-нибудь деться. И уже там, наедине с собой, подумать, что дальше.
Большой Королевский Мост просто первым пришёл мне в голову. Скорее всего, потому, что я там сегодня уже думал. И даже до чего-то путного додумался. Ну, или мне в тот момент показалось, что до путного, не важно. Какая разница, где стоять, курить, смотреть на отражения оранжевых фонарей в тёмной речной воде, спохватившись, спрашивать Нумминориха: «Как дела?» — и выслушивать его преувеличенно бодрый отчёт о пробежке по следу, который, зараза такая, оказался почти бесконечным. Но хоть не исчез пока, затоптанный сотнями прохожих, и на том спасибо. Всё-таки безлюдный Левый берег с его садами и виллами в этом смысле гораздо более благоприятное место для поисков, чем бурлящий жизнью Правый. Можно сказать, повезло.
Ужасно несправедливо, конечно, что все поиски легли на плечи Нумминориха. А я, весь такой из себя прекрасный и могущественный, помочь ему не могу. И припахать больше некого. Спящие не оставляют следов, по которым можно пустить Мастера Преследования. И вообще никаких, кроме запаха — своего, а теперь ещё и запаха порошка Кель-круальшат, который я уже успел люто возненавидеть. Если даже окажется, что спящим от него действительно никакого вреда, объявлю негодное зелье специальным зловещим волшебным средством для мотания нервов лично мне и буду требовать его полного и повсеместного запрета. Ничего не добьюсь, конечно, но, по крайней мере, всех рассмешу.
Может показаться, что вместо того, чтобы размышлять о деле, я обдумывал всякую чепуху. Так оно и есть. Но чепуха — это тоже важно. Она немного подняла мне настроение, успевшее за сегодняшний день стать настолько паршивым, что впору было объявлять его национальным бедствием. Ну или всего меня, целиком. И начинать придумывать план эвакуации населения на тот случай, если меня ещё чем-нибудь огорчат.
Огорчение, надо отдать ему должное, не заставило долго себя ждать.
«Макс, — внезапно произнёс голос Меламори у меня в голове. — По-моему, я наделала беды. Приходи, пожалуйста, прямо сейчас».
«Куда?»
«Домой. В Мохнатый дом. Я в той комнате, где у тебя гость спал».
«Ясно».
Вовремя же я научился Тёмным путём ходить. В прежние времена, пока от Большого Королевского Моста до Мохнатого дома добежал бы, трижды успел бы с катушек слететь, и никаких чужих страшных снов не надо. А тут сделал шаг, и сразу оказался в полутёмной гостевой спальне. Увидел сидящую на краю постели Меламори — живую, целую, по крайней мере, не в крови. Рядом, вроде, тоже никаких трупов. Уже легче.
— Все живы? — на всякий случай спросил я.
И, не дожидаясь ответа, сел рядом с ней. Всё-таки нервы у меня ни к чёрту, ноги как ватой набиты, в голове какая-то гнусная чёрная каша, вместо сердца — бездонный колодец, под завязку набитый колотым льдом. Как же легко меня до цугундера довести.
